«Я вырос в ФРГ, и в ГДР у меня не было ни родных, ни знакомых. Когда рухнула Стена, мне было 12. Я смотрел это по телевизору, и это было круто, — меня до сих пор поражает, насколько быстро и мирно там все тогда случилось. Но меня ничего не связывает с Советским Союзом, и все, что я чувствую по его поводу, обусловлено музыкой. В немецкой школе нам рассказывали разве что про kazachoc и matryoshka. Никакие ВИА на Западе, конечно, не выходили, и даже великие певицы Пугачева или Ротару здесь практически никому не известны.
Первой советской песней, которую я услышал в жизни, была «Сонет Шекспира» Аллы Пугачевой: она в 2000 году вышла в Штатах на знаменитой бутлег-компиляции «Dusty Fingers». Однако тогда я был просто диджеем и не обратил на эту вещь особого внимания. А вот пару лет спустя, когда я уже стал писать собственную музыку и искать для нее семплы, я наткнулся в мюнхенском магазине пластинок на альбом знаменитых «Самоцветов». В то время я еще не знал букв кириллицы и решил купить диск только потому, что группа на обложечном фото выглядела любопытно. И музыка мне реально понравилась — такая странная смесь западных и восточных влияний. Особенно я оценил песни «Чарiвна бойкiвчанка» и «Там, за облаками».
Я думаю, что советские ВИА вообще играли достаточно уникальную музыку, хотя и не без отсылок к английским и американским современникам. Я бы описал их стиль как смесь поп-музыки, рока и — чуть-чуть — фанка. Плюс щедрая добавка традиционной музыки той или иной союзной республики. Многие ВИА старались писать только шлягеры, которые мне не интересны, но были и другие, игравшие более фанковую музыку, которую я бы назвал советским грувом. Например, «Самоцветы»: когда я их услышал, понял, что ничего подобного ранее не встречал.
Разумеется, какие-то крупные западные группы вроде The Beatles прорывали железный занавес, как бы ни боролось против этого ваше политбюро. Однако в советском фанке поражает то, насколько мало было заимствовано у Запада и много придумано своего, уникального. Мне особенно нравятся азербайджанские и грузинские группы 70-х, у которых слышны арабские влияния, делающие их музыку уникальной. Вообще, когда я рассказываю друзьям о советской музыке, то стараюсь не прибегать к аналогиям. Стал бы я, например, описывать Ротару тем, кто ее никогда не слышал, как «русскую Нану Мускури»? Вряд ли. Я бы скорее сказал, что это была одна из лучших певиц Европы 70-х, что у нее очень необычный, впечатляющий и душевный голос и что я совершенно не понимаю, почему она до сих пор практически неизвестна на Западе.
Я собираю музыку только на виниле. В самом начале, когда я еще жил в Мюнхене, русские пластинки почти нигде не всплывали — ни в магазинах, ни на блошиных рынках. В начале 2000-х единственным источником был eBay. Забавно при этом, что несколько советских пластинок оказались почти у всех — «Арсенал», Алла Пугачева, записи Ленинградского диксиленда и знаменитый оркестр «Диско» Игоря Петренко. Их я и услышал первыми. Но по-настоящему погрузился в тему еще через пять лет, после переезда в Берлин. На тамошних «блошках», в отличие от баварских, было полно восточноевропейских пластинок. Первым делом я напечатал карточку с транслитерацией букв кириллицы, с которой ходил на рынки, чтобы понимать, что написано на конвертах. А потом случилось самое важное: в берлинском джазовом магазине я открыл для себя альбом «Лабиринт» ансамбля «Мелодия». Он просто снес мне голову, и я окончательно решил нырнуть в советскую тему.
Ленинградский диксиленд в музыкальном фильме «Город. Осень. Ритм» (1976)
Однако даже тогда найти советскую музыку было все еще сложно — приходилось работать с украинскими продавцами и платить немецкой таможне двадцатипроцентный налог. И только в 2009-м я обнаружил, что в базе данных лучшего в мире каталога discogs.com стали появляться русские пластинки. Тогда я стал там отслеживать релизы фирмы «Мелодия» и просто скупал практически все их диски, о которых узнавал. А потом несколько прибалтийских продавцов стали торговать советским фанком на Discogs Marketplace, и с тех пор моя коллекция пополняется по больше части из Литвы и Эстонии.
К сожалению, по-настоящему я, наверное, начну понимать атмосферу и бэкграунд этой музыки, только когда выучу русский. Пока для меня это по больше части звуки музыки. Однако меня очень интересуют истории этих людей и групп, хотя на английском и немецком найти почти ничего невозможно. Единственная книга, которую я читал о советской музыке, — «Красный и горячий: Судьба джаза в СССР» Фредерика Старра, очень интересная. Иногда я использую переводчик Google, чтобы прочесть биографию музыканта. Старое советское кино меня не очень интересует. Несколько раз я пытался найти тот или иной советский фильм, но нигде не было копии с субтитрами. Зато я видел отличную документалку 1970 года «Ритмы Апшерона» про бакинскую сцену того времени, которую всем и рекомендую.
Фильм «Ритмы Апшерона» целиком выложен на YouTube
В конце концов, музыка — это ведь про чувства, не правда ли? И я отчетливо чувствую, что даже в СССР, где музыка была под контролем правительства, многие альбомы 70-х были сыграны очень честно, глубоко и от самого сердца. Мне трудно это объяснить, но большая часть восточноевропейской музыки того времени, даже самая откровенная попса, кажется мне какой-то «настоящей». Возможно, отчасти из-за примитивной технологии записи, благодаря которой многие из этих пластинок звучат по-настоящему гаражно.
Мне трудно судить, как жилось музыкантам в Советском Союзе. Я полагаю, выражать свои мысли искренне этим группам было довольно трудно. Но похоже, эти ограничения имели и положительный результат — если говорить о своеобразии и мощи музыки. Зато я вполне могу оценить уровень популярности ВИА — хотя бы благодаря тому, что «Мелодия» всегда указывала тираж диска на задней стороне обложки. Думаю, самой успешной в СССР была Алла Пугачева. Но, по всей видимости, деньги и привилегии доставались только солистам — а остальные участники ВИА жили более или менее так же, как и нормальные советские люди. Или даже тяжелее — поскольку гастроли по СССР должны были быть настоящим испытанием! Возможно, из-за этого цыганского, кочевого образа жизни они немного походили на трубадуров.
Я не боюсь утонуть в завалах советской музыки. В СССР ведь был только один лейбл, «Мелодия». Так что первое, что я сделал, — это разобрался в их каталожной системе. Без этого западный коллекционер, не читающий по-русски, дальше просто не продвинется. Так вот, «Мелодия» индексировала разные стили музыки различными цифрами. Самый популярный индекс «С-6» относился к поп-музыке и джазу, а классика, к примеру, обозначалась «С-10». Кириллическая «С», понятно, обозначала «стерео». Я довольно скоро выяснил, что самые интересные записи были сделаны с 1972 по 1982 год, и с помощью каталога установил, что за это десятилетие было выпущено около 5000 пластинок (не считая гибких). Если исключить классику, литературно-музыкальные композиции, речи вождей, переиздания западной музыки и так далее, то мы приходим к довольно скромному числу пластинок, которые вполне можно прослушать и даже собрать в коллекцию. Но, конечно, каждый месяц я узнаю про новые альбомы. И многие пластинки до сих пор являются раритетами.
Я никогда не был в России, но собираюсь как-нибудь туда съездить. Было бы интересно сыграть сет «советского грува» в каком-нибудь русском клубе, однако я не уверен, что это сработает, что слушатели оценят. Обычно люди идут в клуб, чтобы напиться и отжечь, и предпочитают делать это под хиты, которые они знают, а не вникать во что-то новое и непривычное. Я несколько раз играл сеты советской музыки в маленьких берлинских барах, но не могу сказать, что кто-то обратил на это внимание. Мало кто из моих друзей разделяет мое увлечение русскими пластинками.
Чем бы я занялся, если бы волшебным образом проснулся завтра в Москве 1973 года? Наверное, попытался бы устроиться в какую-нибудь джазовую группу барабанщиком. И обязательно раздобыл бы билет на концерт ансамбля «Мелодия»!»
Плейлист: 10 самых потрясающих советских песен — выбор Гюнтера Штеппеляъ
Текст: Георгий Мхеидзе
Афиша