Парад престижа
29 августа 2016 ● Литературная газета
Вагнеровский фестиваль: 140 лет на пике актуальности.
Ежегодный музыкальный фестиваль музыки Рихарда Вагнера в Байройте – одно из главнейших культурных событий не только Германии, но и всей Европы.
Ежегодный музыкальный фестиваль музыки Рихарда Вагнера в Байройте – одно из главнейших культурных событий не только Германии, но и всей Европы.
«Гора Рашмор с коммунистическим уклоном». Сцена из I действия «Зигфрида
Фото: Пресс-служба Байройтского фестиваля
А может быть, даже всего мира: трудно назвать страну, представители которой хоть раз не побывали бы среди зрителей «театра одного композитора» – знаменитого Фестшпильхауса. При этом вот уже ровно 140 лет Байройтский фестиваль имеет славу самого престижного, самого элитарного и самого труднодоступного.
Собравшуюся здесь публику рядовой никак не назовёшь; получения вожделенного билета иногда приходится ждать годами (бывали случаи, что ожидание длилось до 20 (!) лет) – такого больше нет ни в одном театре мира. Байройтский фестиваль – это настоящий «парад престижа», демонстрация сногсшибательных вечерних туалетов и принадлежности к «кругу избранных», подчёркиваемой перед началом спектакля и в антрактах, когда зрители выходят на свежий воздух размяться и выпить по бокалу вина в парке.
Правда, привычная расслабленная идиллия, ещё недавно свойственная всей «старушке Европе», в этом, юбилейном для Байройта, году оказалась грубо нарушена. В Мюнхене, Вюрцбурге и Ансбахе буквально перед самым началом фестиваля были совершены террористические акты… И не было в день открытия, 25 июля, традиционного прохода по красному ковру знаменитых гостей; впервые за период своего канцлерства фестиваль не посетила Ангела Меркель и другие первые лица Германии. Зато были предприняты беспрецедентные меры безопасности: Фестшпильхаус был со всех сторон оцеплен полицией, проверяющей билеты и паспорта (!) у зрителей с просьбой «отнестись с пониманием к вынужденным неудобствам».
Но несмотря ни на что, музыкальный праздник состоялся. «Настоящего Вагнера можно услышать только в Байройте!» В истинность этого на первый взгляд спорного утверждения начинаешь безоговорочно верить, когда попадаешь в этот небольшой франконский город. Просто удивительно, насколько буквально всё здесь пропитано «музыкальной атмосферой». О Вагнере говорят все и везде – в кафе и транспорте, в отелях и парках, говорят меломаны-профессионалы и «неофиты»-любители. В чём же секрет, если не сказать магия, этого места?
Когда-то Вагнер поставил себе цель – возвести национальное в ранг общечеловеческого и создать универсальное произведение искусства, достойное величайших эпических памятников древности. Он достиг этой цели, явившись создателем вневременного искусства, поднимающего самые глобальные и насущные проблемы, присущие абсолютно всем эпохам и цивилизациям. Именно поэтому Вагнер, как никакой другой композитор, остаётся и на сегодняшний день самым современным и актуальным. И опять же, как никто другой, он своим творчеством провоцирует и подталкивает интерпретаторов к смелым, а подчас и провокационным экспериментам. Недаром скандалы последних лет в театрально-музыкальных кругах – и не только в Германии – в основном связаны с именем Вагнера.
Парадоксально, но задаёт тон попыткам новых осмыслений музыкальных драм Вагнера именно Байройтский фестиваль – один из старейших в Европе! Он смело примеряет на себя самые «постмодерновые одежды», словно боясь славы «застывшего и запылённого музейного экспоната». В Байройте испокон веков кипят страсти. Вагнерианцы, которые ожидают услышать и увидеть здесь «традиционного Вагнера», конечно же, во многом будут шокированы и скандализированы: на сцене Фестшпильхауса почти всегда разворачивается «экстрасовременное действо».
В этом плане весьма показательной является «главный скандал последних лет» – постановка грандиозной тетралогии Вагнера «Кольцо нибелунга», осуществлённой в Байройте в 2013 году берлинским режиссёром Франком Касторфом. В своё время он прославился постановками Бертольда Брехта на сцене берлинской Volksbühne, и этот «шлейф» принёс за собой в Фестшпильхаус. А Байройтский театр работает по принципу мастерской, то есть раз поставленный спектакль «живёт» примерно четыре-пять лет, оттачиваясь, откристаллизовываясь и в чём-то изменяясь. Касторфскому «Кольцу» уже четыре года, но оно продолжает будоражить публику и критику.
Вначале желание режиссёра по-новому прочитать вагнеровскую тетралогию могло бы показаться оправданным и интересным: нефть как «золото Рейна» наших дней и проклятие капиталистического мира; боги как мафиозный техасский клан; автомат Калашникова, собственноручно собираемый Зигфридом; гигантский барельеф с головами Маркса, Ленина, Сталина и Мао как олицетворение гибельного стремления к мировому господству… Всё это ассоциативно прекрасно связывается с идеями, заложенными в «Кольце» Вагнером, для которого власть «индустрии капитала» представлялась главной угрозой человечеству.
Первый шок, вызванный эпатирующей и сознательно раздражающей публику инсценировкой с проститутками – дочерями Рейна, мафиози Вотаном, читающим… газету «Правда» (!), и механическими крокодилами, выползающими на сцену в «Зигфриде», уже давно прошёл. С одной стороны, Касторф – это прямая противоположность, по словам Сергея Дягилева, «фабрике вагнеровских постановок 1900-х годов» с обязательными рогатыми шлемами, древними богами и сверкающими доспехами. Но с другой – стремление максимально осовременить вагнеровские спектакли в Байройте тоже уже превратилось в своего рода фабрику, где именно цель осовременивания поставлена во главу угла и ради её достижения все средства хороши. Конечно, сегодня никто не ждёт выхода на сцену «богов в шлемах». Но и цель – передать именно замысел автора – никто не отменял.
Касторфскую постановку губит любовь режиссёра к мелким, порой абсолютно ненужным деталям, мешающим увидеть масштаб целого: развевающийся на авансцене в «Золоте Рейна» радужный флаг (решайте сами, с какой целью), «размножающиеся» крокодилы – в 2013 году, на премьере, их было два, затем каждый год добавлялось по одному «детёнышу»… Первый вопрос, которым задавались завсегдатаи фестиваля: сколько крокодилов режиссёр выведет на сцену сегодня? Касторф верен себе – в 2016-м крокодилов было уже пять!
Итак, Вагнер ли это? Не издевается ли Касторф над публикой, стремясь откровенно продемонстрировать, что для него нет ничего святого? Публика последовательно и эмоционально каждый год освистывает спорную постановку. Но надо сказать, что в Байройте это в порядке вещей. Традиционными криками «бу-у-у» встречали практически все нововведения режиссёров последнего времени. И вместе с тем скандальная постановка лишний раз доказала, что Вагнер удивительно современен и актуален, причём в наше время, пожалуй, как никогда. Философию его глубоко гуманистических и антибуржуазных по своей сути произведений можно рядить в любые одежды.
При этом общая для всех байройтских постановок безупречная музыкальная сторона спектаклей заставляет признать безоговорочную победу музыки Вагнера. Все – дирижёры, певцы и оркестранты – демонстрируют высочайший профессиональный уровень. В целом ансамблю Фестшпильхауса может позавидовать любой оперный театр мира.
В этом году славу отечественной вокальной школы защищали не только в хоре. В новой глубоко философской и продуманной постановке «Парсифаля», осуществлённой Уве Эриком Лауфенбергом, блистала «русская Кундри» Елена Панкратова, выпускница Санкт-Петербургской консерватории. В Байройт она приглашена впервые, при этом певица сразу сумела покорить взыскательную и искушённую публику силой и красотой своего голоса и незаурядным артистическим талантом. А в «Сумерках богов» партию валькирии Вальтрауты исполнила Марина Пруденская, также воспитанница Санкт-Петербургской консерватории, начинавшая свою карьеру в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. На её долю выпали отдельные долгие овации и активное топанье по дощатому полу – так здесь принято выражать восторг наряду с обычным «браво».
Нельзя обойти молчанием ещё одно байройтское событие – «Тристана и Изольду», поставленную «самой Катариной Вагнер». «Я не просто правнучка Рихарда Вагнера, я – оперный режиссёр!» – говорит о себе Катарина. «Тристан» – её одиннадцатая режиссёрская работа. «Я показывала образы, соответствующие музыке. Постановку должны понять люди, не обладающие какими-то особыми историческими и музыкальными знаниями. Жизненная ситуация, в которую попадают Тристан и Изольда, актуальна всегда», – считает режиссёр.
Итак, Вагнер актуален всегда! Что же касается самого Байройтского фестиваля, то это живой организм, который развивается, экспериментирует и заставляет публику «шевелиться» – восторгаться и возмущаться – вместе с ним. Наверное, именно поэтому вот уже 140 лет Байройтский фестиваль – событие злободневное и современное – оправдывает мнение «истинных вагнерианцев» о том, что настоящего Вагнера можно услышать только в Байройте.
Мы побывали за кулисами фестивального театра и, кстати, нашли в этом международном предприятии и «русский след». Интервью для «ЛГ» дал трубач Кирилл ГУСАРОВ (на фото), «байройтский стаж» которого уже более 15 лет!
– Я играю на трубе и выхожу на балкон в антрактах в составе духового ансамбля исполнять фанфары. (К началу спектакля или следующего действия зрителей традиционно призывает не механический театральный звонок, а музыканты-глашатаи, играющие на Королевском балконе один из лейтмотивов идущего в данный вечер произведения. – М.З.)
– Солистов руководители фестиваля ищут буквально по всему миру. А что нужно сделать музыканту, чтобы попасть в «святая святых» – в оркестр Фестшпильхауса?
– Трудный вопрос. Никаких открытых конкурсов для оркестрантов не существует. Чаще всего это происходит по рекомендации кого-то из уже служащих в оркестре или хоре музыкантов. А дальше от «абитуриента» зависит, сможет ли он или она выдержать, как у нас говорят, «конкуренцию летнего тесного общения», и если по человеческим и музыкальным качествам новичок подходит, то он остаётся здесь на долгие годы.
– Что происходит между фестивалями?
– Мы все разъезжаемся по своим основным рабочим местам – у нас ведь играют музыканты из самых разных оркестров и театров. Разъезжаемся и ждём новой встречи на следующем фестивале.
– Когда вы вновь собираетесь в Байройте и приступаете к репетициям?
– Собираемся в конце июня – начале июля. Репетируем, а затем «живём фестивалем» до конца августа. (Закрытие Байройтского фестиваля традиционно происходит 28 августа. – М.З.) То есть мы все ежегодно жертвуем Байройту весь свой отпуск.
– Есть ли ещё в ансамбле Фестшпильхауса музыканты из России?
– В оркестре больше нет. Зато в хоре очень много русских певцов.
Фото: Пресс-служба Байройтского фестиваля
А может быть, даже всего мира: трудно назвать страну, представители которой хоть раз не побывали бы среди зрителей «театра одного композитора» – знаменитого Фестшпильхауса. При этом вот уже ровно 140 лет Байройтский фестиваль имеет славу самого престижного, самого элитарного и самого труднодоступного.
Собравшуюся здесь публику рядовой никак не назовёшь; получения вожделенного билета иногда приходится ждать годами (бывали случаи, что ожидание длилось до 20 (!) лет) – такого больше нет ни в одном театре мира. Байройтский фестиваль – это настоящий «парад престижа», демонстрация сногсшибательных вечерних туалетов и принадлежности к «кругу избранных», подчёркиваемой перед началом спектакля и в антрактах, когда зрители выходят на свежий воздух размяться и выпить по бокалу вина в парке.
Правда, привычная расслабленная идиллия, ещё недавно свойственная всей «старушке Европе», в этом, юбилейном для Байройта, году оказалась грубо нарушена. В Мюнхене, Вюрцбурге и Ансбахе буквально перед самым началом фестиваля были совершены террористические акты… И не было в день открытия, 25 июля, традиционного прохода по красному ковру знаменитых гостей; впервые за период своего канцлерства фестиваль не посетила Ангела Меркель и другие первые лица Германии. Зато были предприняты беспрецедентные меры безопасности: Фестшпильхаус был со всех сторон оцеплен полицией, проверяющей билеты и паспорта (!) у зрителей с просьбой «отнестись с пониманием к вынужденным неудобствам».
Но несмотря ни на что, музыкальный праздник состоялся. «Настоящего Вагнера можно услышать только в Байройте!» В истинность этого на первый взгляд спорного утверждения начинаешь безоговорочно верить, когда попадаешь в этот небольшой франконский город. Просто удивительно, насколько буквально всё здесь пропитано «музыкальной атмосферой». О Вагнере говорят все и везде – в кафе и транспорте, в отелях и парках, говорят меломаны-профессионалы и «неофиты»-любители. В чём же секрет, если не сказать магия, этого места?
Когда-то Вагнер поставил себе цель – возвести национальное в ранг общечеловеческого и создать универсальное произведение искусства, достойное величайших эпических памятников древности. Он достиг этой цели, явившись создателем вневременного искусства, поднимающего самые глобальные и насущные проблемы, присущие абсолютно всем эпохам и цивилизациям. Именно поэтому Вагнер, как никакой другой композитор, остаётся и на сегодняшний день самым современным и актуальным. И опять же, как никто другой, он своим творчеством провоцирует и подталкивает интерпретаторов к смелым, а подчас и провокационным экспериментам. Недаром скандалы последних лет в театрально-музыкальных кругах – и не только в Германии – в основном связаны с именем Вагнера.
Парадоксально, но задаёт тон попыткам новых осмыслений музыкальных драм Вагнера именно Байройтский фестиваль – один из старейших в Европе! Он смело примеряет на себя самые «постмодерновые одежды», словно боясь славы «застывшего и запылённого музейного экспоната». В Байройте испокон веков кипят страсти. Вагнерианцы, которые ожидают услышать и увидеть здесь «традиционного Вагнера», конечно же, во многом будут шокированы и скандализированы: на сцене Фестшпильхауса почти всегда разворачивается «экстрасовременное действо».
В этом плане весьма показательной является «главный скандал последних лет» – постановка грандиозной тетралогии Вагнера «Кольцо нибелунга», осуществлённой в Байройте в 2013 году берлинским режиссёром Франком Касторфом. В своё время он прославился постановками Бертольда Брехта на сцене берлинской Volksbühne, и этот «шлейф» принёс за собой в Фестшпильхаус. А Байройтский театр работает по принципу мастерской, то есть раз поставленный спектакль «живёт» примерно четыре-пять лет, оттачиваясь, откристаллизовываясь и в чём-то изменяясь. Касторфскому «Кольцу» уже четыре года, но оно продолжает будоражить публику и критику.
Вначале желание режиссёра по-новому прочитать вагнеровскую тетралогию могло бы показаться оправданным и интересным: нефть как «золото Рейна» наших дней и проклятие капиталистического мира; боги как мафиозный техасский клан; автомат Калашникова, собственноручно собираемый Зигфридом; гигантский барельеф с головами Маркса, Ленина, Сталина и Мао как олицетворение гибельного стремления к мировому господству… Всё это ассоциативно прекрасно связывается с идеями, заложенными в «Кольце» Вагнером, для которого власть «индустрии капитала» представлялась главной угрозой человечеству.
Первый шок, вызванный эпатирующей и сознательно раздражающей публику инсценировкой с проститутками – дочерями Рейна, мафиози Вотаном, читающим… газету «Правда» (!), и механическими крокодилами, выползающими на сцену в «Зигфриде», уже давно прошёл. С одной стороны, Касторф – это прямая противоположность, по словам Сергея Дягилева, «фабрике вагнеровских постановок 1900-х годов» с обязательными рогатыми шлемами, древними богами и сверкающими доспехами. Но с другой – стремление максимально осовременить вагнеровские спектакли в Байройте тоже уже превратилось в своего рода фабрику, где именно цель осовременивания поставлена во главу угла и ради её достижения все средства хороши. Конечно, сегодня никто не ждёт выхода на сцену «богов в шлемах». Но и цель – передать именно замысел автора – никто не отменял.
Касторфскую постановку губит любовь режиссёра к мелким, порой абсолютно ненужным деталям, мешающим увидеть масштаб целого: развевающийся на авансцене в «Золоте Рейна» радужный флаг (решайте сами, с какой целью), «размножающиеся» крокодилы – в 2013 году, на премьере, их было два, затем каждый год добавлялось по одному «детёнышу»… Первый вопрос, которым задавались завсегдатаи фестиваля: сколько крокодилов режиссёр выведет на сцену сегодня? Касторф верен себе – в 2016-м крокодилов было уже пять!
Итак, Вагнер ли это? Не издевается ли Касторф над публикой, стремясь откровенно продемонстрировать, что для него нет ничего святого? Публика последовательно и эмоционально каждый год освистывает спорную постановку. Но надо сказать, что в Байройте это в порядке вещей. Традиционными криками «бу-у-у» встречали практически все нововведения режиссёров последнего времени. И вместе с тем скандальная постановка лишний раз доказала, что Вагнер удивительно современен и актуален, причём в наше время, пожалуй, как никогда. Философию его глубоко гуманистических и антибуржуазных по своей сути произведений можно рядить в любые одежды.
При этом общая для всех байройтских постановок безупречная музыкальная сторона спектаклей заставляет признать безоговорочную победу музыки Вагнера. Все – дирижёры, певцы и оркестранты – демонстрируют высочайший профессиональный уровень. В целом ансамблю Фестшпильхауса может позавидовать любой оперный театр мира.
В этом году славу отечественной вокальной школы защищали не только в хоре. В новой глубоко философской и продуманной постановке «Парсифаля», осуществлённой Уве Эриком Лауфенбергом, блистала «русская Кундри» Елена Панкратова, выпускница Санкт-Петербургской консерватории. В Байройт она приглашена впервые, при этом певица сразу сумела покорить взыскательную и искушённую публику силой и красотой своего голоса и незаурядным артистическим талантом. А в «Сумерках богов» партию валькирии Вальтрауты исполнила Марина Пруденская, также воспитанница Санкт-Петербургской консерватории, начинавшая свою карьеру в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. На её долю выпали отдельные долгие овации и активное топанье по дощатому полу – так здесь принято выражать восторг наряду с обычным «браво».
Нельзя обойти молчанием ещё одно байройтское событие – «Тристана и Изольду», поставленную «самой Катариной Вагнер». «Я не просто правнучка Рихарда Вагнера, я – оперный режиссёр!» – говорит о себе Катарина. «Тристан» – её одиннадцатая режиссёрская работа. «Я показывала образы, соответствующие музыке. Постановку должны понять люди, не обладающие какими-то особыми историческими и музыкальными знаниями. Жизненная ситуация, в которую попадают Тристан и Изольда, актуальна всегда», – считает режиссёр.
Итак, Вагнер актуален всегда! Что же касается самого Байройтского фестиваля, то это живой организм, который развивается, экспериментирует и заставляет публику «шевелиться» – восторгаться и возмущаться – вместе с ним. Наверное, именно поэтому вот уже 140 лет Байройтский фестиваль – событие злободневное и современное – оправдывает мнение «истинных вагнерианцев» о том, что настоящего Вагнера можно услышать только в Байройте.
Мы побывали за кулисами фестивального театра и, кстати, нашли в этом международном предприятии и «русский след». Интервью для «ЛГ» дал трубач Кирилл ГУСАРОВ (на фото), «байройтский стаж» которого уже более 15 лет!
– Я играю на трубе и выхожу на балкон в антрактах в составе духового ансамбля исполнять фанфары. (К началу спектакля или следующего действия зрителей традиционно призывает не механический театральный звонок, а музыканты-глашатаи, играющие на Королевском балконе один из лейтмотивов идущего в данный вечер произведения. – М.З.)
– Солистов руководители фестиваля ищут буквально по всему миру. А что нужно сделать музыканту, чтобы попасть в «святая святых» – в оркестр Фестшпильхауса?
– Трудный вопрос. Никаких открытых конкурсов для оркестрантов не существует. Чаще всего это происходит по рекомендации кого-то из уже служащих в оркестре или хоре музыкантов. А дальше от «абитуриента» зависит, сможет ли он или она выдержать, как у нас говорят, «конкуренцию летнего тесного общения», и если по человеческим и музыкальным качествам новичок подходит, то он остаётся здесь на долгие годы.
– Что происходит между фестивалями?
– Мы все разъезжаемся по своим основным рабочим местам – у нас ведь играют музыканты из самых разных оркестров и театров. Разъезжаемся и ждём новой встречи на следующем фестивале.
– Когда вы вновь собираетесь в Байройте и приступаете к репетициям?
– Собираемся в конце июня – начале июля. Репетируем, а затем «живём фестивалем» до конца августа. (Закрытие Байройтского фестиваля традиционно происходит 28 августа. – М.З.) То есть мы все ежегодно жертвуем Байройту весь свой отпуск.
– Есть ли ещё в ансамбле Фестшпильхауса музыканты из России?
– В оркестре больше нет. Зато в хоре очень много русских певцов.