К тому, что делал Курехин, я всегда относился с восторгом

Композитор и пианист Антон Батагов — о концертном конвейере, «Поп-механике», Глене Гульде, Beatles и БГ.
Фото: ТАСС/Юрий Машков


23 мая в петербургской галерее современного искусства «Эрарта» и затем 9 июня в Светлановском зале столичного Дома музыки известный композитор-постминималист, пианист Антон Батагов представит рок-кантату «Тот, кто ушел туда». Перед премьерой Батагов пообщался с обозревателем «Известий».


—  Назвать произведение рок-кантатой захотели лично вы или посоветовали, скажем, промоутеры проекта?

— Когда мне что-то советуют, я, как правило, делаю ровно наоборот. Если бы предложили рок-кантату, назвал бы свое произведение классической ораторией (смеется).

— И сразу бы утратили определенную часть потенциальной аудитории.

— Прекрасно понимаю, что независимо от того, что я делаю в качестве композитора или исполнителя, всегда определенную часть аудитории отпугиваю. Когда люди приходят в филармонический зал на концерт фортепианной музыки, они предполагают, что исполнители выглядят привычным для них образом и играют привычную музыку. Я представляю им несколько иной вариант исполнения и другое зрелище. Те, кому выход за рамки традиции не близок, вряд ли вновь на мой концерт придут. 

Но мне нравится замечать зрителей, которые, на первый взгляд, уж точно не являются завсегдатаями симфонических концертов. Что касается рок-аудитории, то не думаю, что на премьере «Тот, кто ушел туда» окажется много рок-ортодоксов. Моя кантата всё же является рок-музыкой лишь отчасти, скажем, на 48 или 56%. 

В рок-направлении у меня реализовывались, в принципе, все мои предыдущие «буддийские» вещи. Но это происходило только в студийном варианте. Поскольку много лет мне не хотелось выходить на сцену. Это всё осталось на дисках и воспроизводится на радиостанциях, обращающихся к contemporary classic.

— Вы отказались от выступлений еще в 1997 году и держали паузу больше десятилетия. Была весомая причина?

— Не я первый, не я последний. Вспомним, например, величайшего канадского пианиста Гленна Гульда. В свое время он прекратил выступать и больше никогда этого не делал. Для не очень стандартно мыслящего автора и исполнителя такой соблазн всегда есть. Если получается посмотреть на себя со стороны и понять, как ты выглядишь в концертном конвейере, может пропасть желание в этом участвовать. Я это понял не в один момент —копилось.

— Вас все-таки могли упрекнуть в позерстве, в подражательстве тому же Гульду?

— Я выслушал подобное. Некоторые специалисты так и говорили: «Гульда из себя изображает». И впрямь в моем жесте было что-то гульдовское. Но давайте тогда вспомним  Beatles. Они тоже ушли со сцены неожиданно и для многих нелогично.

— Они, как и Гульд, не возвращались, а вы вернулись.

— В современном мире всё — технологии, взгляды — меняется быстро. У меня вновь появилось желание иногда встречаться с коллегами-музыкантами не только в студии, но и на сцене. Играть, глядя глаза в глаза.  

— В основе вашей рок-кантаты древние буддийские тексты. Среди приглашенных  музыкантов — мультиинструменталист, вокалист Александр Маноцков, басист, экс-участник «Альянса» Сергей «Гребстель» Калачев, известный барабанщик Владимир Жарко. Не думали предложить поучаствовать Борису Гребенщикову?

— Мы с ним знакомы уже лет 16. Периодически общаемся. Но я ему ничего не предлагал — он настолько самодостаточен, что ему это вряд ли будет интересно. Хотя когда Гребенщиков делал альбом «Террариум» на тексты своего соратника Джорджа Гунницкого, он обратился ко мне с просьбой написать песню для альбома, и она вошла в пластинку. Таким образом мы посотрудничали. 

А предложить ему спеть буддийские тексты… Мне кажется, если это поет не лама, как было в моих предыдущих работах, то пусть они прозвучат как-то совсем иначе. Хотя, конечно, идея с БГ напрашивалась. Но мне показалось, что у Саши Маноцкова это получится неожиданнее — и для него в том числе, и для меня.   

— В прошлом году у вас была не менее интересная история с руководителем ГАСО имени Светланова Владимиром Юровским. Вокальный цикл I Fear No Moreна, тексты Джона Донна.

— Да, Юровский мне заказал сочинение для госоркестра. Полагаю, он всё же думал, что из каких-то приличий, консерваторского прошлого и пиетета по отношению к данному коллективу я напишу что-нибудь традиционное. А я взял и сделал то, что захотелось. Получился в общем-то песенный цикл, где оркестр играет аккомпанирующую роль. Теоретически можно было бы использовать какой-нибудь ансамбль или нескольких инструменталистов. Вышла бы вещь совсем не симфоническая.

— То, чем вы занимаетесь сейчас, можно в какой-то мере назвать продолжением идей Сергея Курехина и его «Поп-механики»?

— Не мне судить. К тому, что делал Курехин, я всегда относился с восторгом. В чем-то мы безусловно пересекаемся — так же как сочинения Курехина в той или иной степени продолжали то, что делал Джон Кейдж. Так развиваются любые идеи в искусстве.

— Какие-то элементы перформанса, помимо собственно музыкального исполнения, для вас так же важны?

— В минимальной степени. Ну, скажем, иногда, выступая в филармоническом зале, рассаживаю часть зрителей на подушки прямо на сцене. Просто чтобы обозначить: господа, это не традиционный академический концерт, притом что играть в этот момент я могу сочинения Бетховена или Баха. Но если я при этом сяду за рояль, поставив ноги в таз с водой, это будет уже too much.  
Автор
Михаил Марголис
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе