Brooke Reynolds и Ryan Camou в спектакле "Маленькая смерть"
Так к познанию своего Моцарта и заключенного в его музыке духовного начала отправляется хореограф Иржи Килиан. Две постановки, созданные в разное время с промежутком в несколько лет: «Маленькая смерть» и «Шесть танцев», – существуют в едином сценическом действии.
Это разные по стилистике, смысловой нагрузке и даже по атмосфере спектакли. «Маленькая смерь» более томная, хрупкая постановка, герои ее кажутся присутствовавшими при сотворении мира и теперь, движимые первыми чувствами и инстинктами, находятся в подвешенном состоянии. «Шесть танцев» более радостный, праздничный спектакль – действующие лица, современники Моцарта, разыгрывают фарсовые сценки в разгар пиршества. В нем много вычурной театральности, «светской» непринужденности.
Эти два диаметрально противоположных произведения – как с точки зрения пластического, так и музыкального искусств, – показывают нам две грани одного мира, содержащего в себе как возвышенные идеи, так и совершенно человеческие, бытовые мотивы.
Здесь стоит вспомнить о концепции Альфреда Шнитке о деградации духовного начала в музыке, согласно которой первый этап музыкальной истории – это время чистого, божественного искусства, ярчайшими представителями которого являются Моцарт и Бах. Позднейшие композиторы – создатели демонической музыки, также уводящей в иное пространство, но весьма непросветленного характера. Так вот, если руководствоваться этой идеей, то, безусловно, божественная музыка Моцарта будет сильно контрастировать с современной хореографией, весьма далеко выходящей за рамки понятий «высокого» и «классического». Именно поэтому необходимо было найти тот пластический язык, который не противоречит музыкальной теме, а напротив, оживляет ее и вводит в актуальное для современников пространство. Только вот результат этой попытки совершенно противоречит логике и внутреннему посылу спектакля, так как основой постановки являются не злободневные «социальные» или «политические», а вечные вопросы.
Фрагмент спектакля «Маленькая смерть» в постановке Нидерландского театра танца
Вот тело актера, обреченное со временем на уничтожение, а вот музыка Моцарта, уже пребывающая в вечности. И только в «сегодня» они соприкасаются. Ритм постановки дополняет музыку Моцарта в этой сценической вариации и придает ее восприятию новое измерение. В противоречие классическому балету, где актеры обречены на молчание, множество звуков, издаваемых танцорами, создают параллельную историю – и только иногда в едином звучании они находятся на одной волне. И если музыка Моцарта действительно открывает портал в чудесный мир, где застыли романтизированные образы христианской религии, то образы, которые рождает хореография Иржи Килиана, архаичны. Герои олицетворяют праисторию человечества («Маленькая смерть»), в темных фигурах угадываются образы платоновского «Пира» или средневековой живописи Брейгеля. Руки и ноги танцоров словно корни и ветви деревьев – тело становится бесконечным вариантом множества символов и состояний.
Возвышенной музыке Моцарта не до перипетий человеческой жизни, но, к счастью, Иржи Килиан не упрощает ее, а дает телесно-образную картину мира Моцарта, понимая музыку через пластическую реализацию. В принципе, вдохновение, которое рождает постановка, вторично, так как сама постановка порождена музыкой. Но это ни в коем случае не отвергает той демонической формы постановки, ее языческой стороны.
Благодаря хореографии Килиана музыка обретает кровь и плоть, становится живой и чувственной материей. Дух, заключенный в музыке, и тело, подчиненное хореографии, создают гармонию, баланс между борющимися божественным и греховным началами в человеке.
Религо.РУ