Знаменитый пианист — о дружбе с Михаилом Плетнёвым и строительстве нового концертного зала в Иркутске.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Александр Арутюнов
7 ноября всемирно известный пианист Денис Мацуев выступил в Мариинском театре в преддверии года Прокофьева, а двумя днями ранее вместе с Михаилом Плетнёвым дал концерт в честь 150-летия Московской консерватории им. П.И. Чайковского. После концерта народный артист России ответил на вопросы корреспондента «Известий».
— Концерт в Мариинском театре возник спонтанно, а билеты было не достать.
— Продали за три часа билеты! Мы ведь фантазеры с Валерием Гергиевым, в хорошем смысле этого слова. И наши планы расписаны до 2020 года, но вне рабочего графика мы любим импровизировать. У меня оказалось четыре свободных часа, поэтому с удовольствием сыграл в Санкт-Петербурге.
— Вы впервые сыграли вместе Второй концерт Прокофьева?
— Да, для нас это премьера. Потом уже будет большой тур с Мюнхенским оркестром по городам Европы. 15 ноября наше выступление будет транслироваться в прямом эфире интернет-канала Medici.tv.
— Почему раньше этого сочинения не было в Вашем репертуаре?
— Без любви невозможно играть и выносить на сцену произведение. Конечно, я преклонялся перед этой гениальной музыкой Прокофьева, но у нас не было с ней контакта. А сейчас начался большой и, я надеюсь, долгоиграющий роман. Физически Второй концерт играть очень сложно. Душевный настрой должен быть серьезен, как никогда.
— Можете отказывать таким серьезным людям, как Владимир Спиваков и Валерий Гергиев?
— Нет. То, что мы делаем, приносит мне радость. Перед каждым выходом на сцену с этими легендарными мэтрами и моими друзьями я испытываю огромное вдохновение. Они никогда мне ни в чем не отказывали, и я им не отказывал тоже. Самое большое счастье, которое только может быть на свете, — это играть вместе с уникальными музыкантами.
— 5 ноября в Большом зале консерватории прошел ваш совместный концерт с Михаилом Плетневым. На первый взгляд, между вами почти нет общего. Что вас роднит?
— Возможно, так кажется поначалу. Но мы с ним вместе играем почти 20 лет и получаем огромное удовольствие от музицирования друг с другом. А что роднит — мы оба победили на конкурсе Чайковского, но с разницей в 20 лет: он — в 1978 году, а я — в 1998-м. У нас обоих был председателем жюри знаменитый советский и российский композитор Андрей Яковлевич Эшпай. С Плетневым мы даже одну программу исполнили в финале: Первый концерт Чайковского и Первый концерт Листа. И оба мы к конкурсам относимся одинаково субъективно — считаем, что это не спорт, в котором важно прийти первым. И что талант нельзя подвести под один стандарт.
— А на сцене когда с ним впервые встретились?
— После памятного для меня XI конкурса имени Чайковского, который Михаил Васильевич слушал. Он пригласил меня сыграть с ним тот самый Первый концерт Листа. Верите, до сих пор этот композитор — наш талисман. Мы часто играли его музыку и даже записали диск.
Однажды в интервью Михаил Васильевич сказал, что «Денис Мацуев на данный момент — лучший исполнитель Листа», и для меня это была большая честь. Плетневский Лист всегда был для меня эталоном. Когда я учился в консерватории, то слышал его феноменальную по звуку, масштабу и форме интерпретацию Сонаты си минор. Это и сегодня что-то недосягаемое!
— Для вас Михаил Плетнёв прежде всего пианист или дирижер?
— Он уникален во всех ипостасях. Его симфонический оркестр фантастический. Люблю повторять, что Плетнёв — это самый удобный дирижер для пианистов, который как никто знает музыкальный материал и, конечно же, предоставляет полную свободу в интерпретации солисту.
Мне очень близко отношение Михаила Васильевича к музыкальному материалу, подаче, которая не всегда в принятых традициях, но звучит убедительно. Скажем, бетховенские концерты, которые он играл сенсационно. В них для меня очень много открытий. К счастью, Михаил Васильевич вернулся на сцену как пианист. И мне очень интересна его фортепианная деятельность.
Плетнёв — не только глубочайший музыкант, он — философ. Встречи с ним вдохновляют и очень полезны для меня. Это практически мастер-класс, и не обязательно по музыке. Он может быть о кино, театре, даже вертолетах и машинах.
— Второй год вы возглавляете Общественный совет Минкультуры. Какие тенденции в российской культуре считаете главными?
— Мне кажется, в наше непростое время особенно важно не потерять бережное отношение к культуре при всех сокращениях зарплат и финансирования проектов. А для этого нужно продолжать искать поддержки в равной степени от государства и меценатства. И в этом плане как никогда необходим закон о государственно-частном партнерстве, вступающий в силу с 1 января 2016 года. Герои нашего времени за последние 20–25 лет — это учителя и музейщики, работающие не за деньги, а за идею в своей профессии. Их нужно поддерживать и всячески им помогать.
Другая тенденция в том, что концертные залы переполнены, несмотря на кризис. Люди хотят слушать классическую музыку, поскольку наелись ширпотреба. Концерт классической музыки — не попкорн, который ты съел, коробку пустую выбросил и обо всем забыл тут же. Поэтому важно продумать просветительские и образовательные программы для привлечения новой слушательской аудитории и сохранения имеющейся. Мы ведь счастливые люди — музыканты, так как говорим на языке, не требующем перевода. Музыка примиряет людей и служит прекрасным лекарством. Это «сценотерапия» (термин придумали мы с Владимиром Теодоровичем Спиваковым), которая лечит всех на сцене и в зале.
Недавно я провел большой тур по городам Сибири: Красноярск–Томск–Кемерово–Новосибирск. В концертных залах так много молодых лиц! И об этом нужно говорить и писать. Но у нас перестали обращать внимание на хорошие новости. Но зато когда в СМИ появилась информация о рояле, сломанном Мацуевым в Новосибирске, то ее тотчас принялись тиражировать все ведущие издания. Хотя никто ничего не ломал. Просто настройщик не прикрутил педаль и она болталась, а одна из журналисток ошиблась. В связи с этой историей один из моих друзей сказал, что это был гениальный пиар. На что я отшутился известной фразой: «Любой пиар хорош, кроме некролога». А вообще, если серьезно, было бы лучше, если бы написали о талантах, недавно найденных в Сибири благодаря нашей работе. Это уж точно более важный информационный повод.
— Членам Общественного совета удается влиять на решения Минкультуры?
— Безусловно. Наша задача — доносить свои мысли до Минкультуры и лично до министра.
— В сравнении с первым годом работа Общественного совета стала эффективнее?
— Нам точно удалось сделать людей более открытыми: и тех, кто входит в состав совета, и других работников учреждений культуры. Само создание его в 2012 году было правильным, так как позволило выходить с инициативой, создавать рабочие группы и влиять на принятие решений.
— У вас есть беспокойство относительно реформы музыкального образования?
— Да, потому что мне кажется, что его в принципе нельзя трогать. Оно развивается по сложившимся канонам, благодаря которым в России рождались и воспитывались фантастические музыканты. Мы движемся по своему пути. Есть очень красивые слова: бакалавры, магистры. Но они ведь неприемлемы в нашем цеху.
Начало занятий с 12 лет в Центральной музыкальной школе или Гнесинке может убить всё. И я уже из года в год говорю об этом. Вместо того чтобы вводить новое, мы подчас рушим то лучшее, что у нас было. Если мы говорим о реформе, то нужно очень четко обсуждать с общественностью каждый пункт. Мне кажется не всегда удачным слияние районных музыкальных школ, колледжей и институтов. Складывается ощущение уравнивания под самодеятельность, под одну гребенку. А наши учреждения культуры самобытны и должны развиваться особым образом.
— Начато проектирование нового концертного зала в Иркутске. Как движется работа?
— Два дня назад я встретился с новым губернатором Иркутской области Сергеем Левченко. Он пообещал помочь со строительством зала. Попробуем уложиться в 2,5–3 года. Мы нашли потрясающее место — заброшенную теплоэлектростанцию на берегу Ангары и договорились, что Ясухиса Тойота создаст акустику в новом зале. Немного позже мы назовем конкретного архитектора.
— Проект будет обсужден с общественностью?
— Да. Будем действовать открыто, чтобы не возникало никаких скандалов. Ясно, что все довольны не будут, но нам важно, чтобы согласилось абсолютное большинство. Когда проект концертного зала будет готов в 3D-формате, то мы обсудим его с жителями Иркутска.