"Не знаю, есть ли у нас свобода воли"

Режиссер роман Полански рассказывает «Огоньку» о своем новом фильме «Резня»


На российские экраны выходит "Резня" Романа Полански. Пока зрители спорят, стал ли фильм злой пародией на человечество в целом или только на американцев, наш корреспондент поговорил с режиссером


Поскольку действие нового фильма оскароносного режиссера Романа Полански "Резня" (Carnage) происходит в Нью-Йорке, легче всего воспринять эту картину как сатиру на Ugly Americans. То есть на малоприятных американцев, которых во всем мире не очень любят.


Опять же примешивается возможная личная неприязнь Полански к Америке, которая десятки лет охотится за ним после того, как он, убоявшись непомерно сурового наказания за относительно (по тем временам) несерьезное нарушение закона, бежал во Францию, гражданином которой он является и где по сей день живет со своей семьей. Не считая довольно продолжительного домашнего ареста в нейтральной Швейцарии, которая после долгих судебных размышлений в итоге решила не выдавать выдающегося мастера кинематографа на растерзание традиционно суровой американской Фемиде.


Но было бы слишком наивно насмешку и неприязнь режиссера адресовать только американцам. У Полански, ребенком бежавшего из польского гетто и пожившего под коммунизмом, есть основания скептически относиться к человечеству в целом. Так что гуманистом его никак не назовешь, а вот то, что он мэтр кинематографа — никто у него не отнимет.


К тому же пьеса God of Carnage, по которой снят фильм, написана француженкой иранского происхождения Яасминой Реза, что уже предполагает универсальную мизантропию.


Спектакль по этой пьесе шел на американской сцене и получил самый престижный театральный приз "Тони" как раз за лучшую пьесу. Полански сохранил текст оригинала практически в неприкосновенности. Но театральная постановка в силу размеров и открытости сцены не столь клаустрофобична, как фильм Полански.


Актерский ансамбль из трех лауреатов "Оскара" — Джоди Фостер, Кейт Уинслет, Кристофа Вальца и номинанта на "Оскар" Джона Си Райли — великолепно разыгрывает "Резню" — эту динамичную комедию-драму. События разворачиваются в четырех стенах. "Пауки в банке" — первая ассоциация, которая возникает у зрителя.


Встреча родителей двух мальчишек, подравшихся в парке, ставящая целью цивилизованно разрешить конфликт, превращается в психологическую бойню. Тут не рукоприкладство, а, простите за неологизм,— душеприкладство. Но есть ли душа у этих озверевших от благополучия и политической корректности мелких буржуа? Об этом мы и спросили режиссера.


— Думаю, что это ясно из фильма. Если вы не видите, это моя вина. Что меня привлекло в пьесе — это эволюция людей из очень благопристойных и гладеньких в монстров.


— По фильму ваши монстры американцы. Но пьеса написана француженкой по-французски. Итак — кто же монстры?


— Когда я посмотрел спектакль, то подумал, что эта ситуация скорее американская, чем французская. Конечно, я бы мог поместить действие в Париже, но не думаю, что это было бы правильно.


— Судя по многим вашим фильмам, человек — очень злое животное. Как по-вашему, мы рождаемся хорошими или плохими?


— Думаю, что в комбинации добра и зла. Если старая женщина упадет на улице, мы побежим помочь ей. Даже убийца сделает это. В нас есть альтруизм и эгоизм. То, какие мы, зависит от того, что победит в каждый отдельный момент.


Как вы объясните тот факт, что те же жуткие эсэсовцы, которые работали в концлагерях, отправлялись на обед с женой и детьми и были в бытовом общении весьма милыми персонами?


— Когда экранизируют пьесы, очень редко придерживаются оригинала. Считается, что кино — это не театр. Но вы сделали картину, очень близкую к оригиналу. Что вас побудило пойти именно этим путем?


— Меня привлекла в пьесе сатира на типовые ценности среднего класса с его фальшивыми улыбочками и политической корректностью.


— Между реальной жизнью художника, его проблемами и трудностями и его творчеством всегда есть связь. Ваша жизнь была нелегкой. Конвертируете ли вы то, что вам пришлось пережить, в творчество?


— Я никому не пожелаю того, что случилось со мной в прошлом. Что случилось, то случилось. И все тут. Это мой багаж. Что касается того, необходимо ли страдать, чтобы творить?.. У меня нет на это ответа. Наверное, не обязательно. Но некий опыт жизни оказывается очень полезным.


Например, все, о чем рассказывал в "Пианисте", все это уже было в моей голове. Я все это пережил и знал, как отразить некоторые ситуации реалистически.


Я принимаю жизнь, как она есть. Я не знаю, есть ли у нас свобода воли или для нас все написано. Будучи скорее атеистом, я думаю, что все, что случается, не может не случиться, потому что все эти частицы Вселенной прогрессируют определенным образом, который предопределяет наше поведение. Вот я это сейчас говорю именно в этот момент и ничего другого не мог бы сказать...


— Вы проводили кастинг фильма, находясь под домашним арестом в Швейцарии...


—...назовем это творческим отпуском... Встречаться с актерами в этой ситуации было интереснее, чем с начальником полиции города Берна, который приходил ко мне попить чайку.


— В картине вы очень тактично используете новые технологии, чтобы показать, что за окном Нью-Йорк, хотя фильм не был снят в Америке. Как вы относитесь к техническому прогрессу в кино?


— Все эти новые технологии замечательны! Они нам помогают достичь того, что мы хотим. И я их довольно широко использую. В "Резне" у нас примерно 400 цифровых спецэффектов. Но надо понимать, как ими пользоваться, чтобы не нарушить ощущение реальности. К счастью, я начинал как актер и это помогает не утратить мне чувство реальности. Я даже был ведущим актером польского ТЮЗа. Мы играли только в советских и польских классических пьесах. Я, кстати, сыграл главную роль в советской пьесе "Сын полка".


Опыт актера помогает мне, когда ставлю "старомодный" фильм о реальных людях. Я имею в виду картины, которые позволяют вам забыть, что вы в кино, когда вы их смотрите.


— Ваше имя — часть истории Голливуда. Не скучаете по работе в Голливуде?


— Да, были некоторые вещи, которых мне поначалу не хватало. Конечно, я скучаю по друзьям, которых могу видеть только раз в два-три года. И даже по закусочной Nate and Al. Но сегодня кинематограф стал универсальным. На разных студиях все работают на одной технике, теми же методами.


— Вы прекрасно выглядите, Роман (Полански 78 лет — "О"). В чем секрет?


— Я всегда выглядел моложе своих лет. Смотрю на свои фотографии в 18 лет, а на вид мне 14. Когда я снял свой первый фильм "Нож в воде" в Польше, меня не пустили в кинотеатр посмотреть его, потому что дети до 18 лет не допускались. Наверное, дело в генетике. К тому же я веду здоровый образ жизни. Это не значит, что я не выпью бокал вина вечерком. Но я всегда занимался спортом и правильно питался. Это помогает. Никогда не курил, знаете ли. Никогда не курил — за исключением сигар, конечно...


Сергей Рахлин, Париж


Огонек


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе