«Захват Московии» Гиголашвили Новый роман автора «Чертова колеса»

Сегодня начал продаваться новый роман Михаила Гиголашвили — автора «Чертова колеса» и «Толмача». Нелепо в начале марта объявлять что-либо главным событием года, однако «Захват Московии» так похож на это «событие», как только возможно. Интервью с автором — в ближайшей «Афише», а пока — краткая справка, про что роман.

23-летний лингвист Манфред Боммель приезжает в Россию, чтобы погрузиться в живую стихию русского языка: вступить в коммуникацию с носителями, услышать новые идиомы, наладить «вербальные контакты» — да хоть бы и невербальные, например с «Машей», с которой он познакомился по интернету. Человек предполагает, а Бог располагает: у «Фреди фон Лузерлоха» талант попадать в дурацкие — дорого ему обходящиеся — ситуации. Впрочем, в качестве компенсации менты, чиновники, левые таксисты, наркоманы, проститутки, политические экстремисты, ветераны ВОВ исправно поставляют Фреде новые идиомы: за десять дней он успевает влипнуть во столько историй и назнакомиться с таким количеством «муттершпрахлеров», что обычному европейцу этого хватило бы на три жизни. Россия 2009 года — не лучшее на свете место для чужака; хорошо еще, что Фредя — немец, а к немцам у русских все-таки есть некая особая предрасположенность, что Фредя и чувствует на протяжении всех своих злоключений. Происхождение дает Фреде не только охранную грамоту, но и нечто большее — (фантомный) статус: для русских он не только «посторонний», но еще и существо, воплощающее в себе коллективные представления о Европе — честной, некоррумпированной, сытой, ассоциирующейся с идеей социальной справедливости; такой как бы ходячий «страсбургский суд», к которому можно апеллировать как к некой высшей инстанции; ревизор. Из этого и возникает «ревизоровская», фантомная интрига: персонажа принимают за того, кем он на самом деле не (или не всегда) является. Так или иначе, Фредя — «идиотик», наивный европеец, привыкший к тому, что язык и экстралингвистическая реальность строго регламентированы законом и потому в целом рациональны и предсказуемы, — оказывается идеальным наблюдателем, способным зацепиться за детали, которые сами аборигены даже не замечают, — и идеальным магнитом для разного рода чудиков. Даже самые тривиальные особи вроде киоскеров или сержантов милиции раскрываются перед «наивным» Фредей во всех своих «достоевских» безднах. Роман представляет собой путешествие Фреди по целой галерее типов, от безымянного джанки до блистательного полковника милиции Гурама Ильича Майсурадзе — обаятельного монстра, опекающего Фредю, разумеется, не без задней мысли. Гурам Ильич — может быть, самый живой характер, созданный в русской литературе последнего десятилетия; он — второй центр романа, анти-Фредя; абсолютно ненадежный — в отличие от Фреди — рассказчик, который тем не менее произносит много важных «правд»; более того, штука в том, что Фредя и Гурам Ильич не конфликтуют, а скорее ладят друг с другом — как Германия с Россией, если угодно. Любопытно, что Фредя — потомок Генриха Штадена, служившего у Грозного в опричниках; время от времени дневник Фреди прерывается — и перемежается выдержками из записок его предка пятисотлетней давности; и два этих визита иностранцев в Россию наглядно демонстрируют, что история, должным образом, повторяется, в 1560-х как трагедия, в 2009-м как фарс; не то чтоб рифма была совсем уж очевидна — но и особой натяжки не чувствуется: это, несомненно, одна и та же история, одна и та же страна и один и тот же народ. «Какая эта страна особая, где шофера говорят о царях как о близких родственниках, старики знают все тайны вермахта, мороженщики рассуждают о Византии, а билетерши и продавщицы видят тебя насквозь, читают по твоим глазам и зубам, как в открытой книге!.. И они все как будто живут сразу во всех временах!.. Об Иване Грозном говорят как о соседе, Петр I — словно их хаусмайстер... Сталин вообще из Кремля не выходил... У нас никто из молодежи дальше своего отца ничего не знает. А для русских — все живо, все сейчас и теперь, было не вчера, а сегодня утром, сейчас, действие идет… Ну когда я в Германии говорю с киоскером, как Самуилович, о таких вещах? Халло-халло-погода-плохая-погода-хорошая — и все! А тут!.. Все живо, движется, дышит… А как тонко все чувствуют, ощущают!..»


Попадание рационального кандида в тотально иррациональную среду вызывает чрезвычайно приятный для читателя эффект: вокруг Фреди и реальность, и язык буквально вскипают — и комичные ситуации генерируются в промышленных масштабах. «Захват Московии» (очень неудачное название; сначала роман должен был выйти с заголовком «Бедный Фредя») — огромная комедия, местами «страшная», черная, и почти все время — очень смешная. Фредя идеален не только в качестве «постороннего», но и как рассказчик, повествователь. Его языковая компетентность находится в стадии становления, а поскольку русский язык имеет бесконечное количество непостижимых нюансов, любой контакт с туземцами и любая попытка осмыслить русское пространство на соответствующем языке генерирует комический эффект. Этот ресурс — недопонимание иностранцем особенностей русской речи и менталитета — неисчерпаем, и М.Гиголашвили без зазрения совести пользуется им на протяжении всего романа. Придуманная — или подслушанная у своих студентов — автором манера Фреди употреблять для обозначения действия сразу два одинаковых глагола в разных видовых формах, избегая точного указания на то, есть ли у процесса какой-то результат и закончился ли он («кого ждем-подождем», «водку пил-выпил») чрезвычайно заразительна: вот увидите, если прочтете, обязательно сами станете так говорить: да, читал-прочитал. Вообще, все в этом романе невероятно хорошо, фантастически сочно говорят по-русски, и не надо быть иностранцем, чтоб это почувствовать. Даже у ментов низших чинов, даже у холмогорских проституток, даже у водителей «джихад-такси» здесь очень высокая культура речи. Автор дает почувствовать — что удивительно, через диалоги, без всякого плетения словес, без набоковщины-соколовщины-шишковщины, — как феноменально богат русский язык, какое это сокровище. Сокровище — и чудовище: потому что язык не только отражает действительность и сознание, но еще и определяет и то и другое. Все эти повсюду натыканные «бы», все эти авось да небось, все эти фаталистские пословицы, все это отсутствие глаголов совершенного вида в настоящем времени: «все или уже «сделано», кем-то и когда-то, или будет «сделано» кем-то и когда-то, но сейчас ничего не готово и готово быть не может по определению». Роман — представляющий собой написанный по большей части на комически исковерканном русском дневник иностранца, размышляющего о причудах лингвистического сознания, — гимн русскому языку, невероятно лестный для нас. «А сколько свободы в русском языке! — У нас, немцев, на все регламент, у французов — на все запрет, англичанин только шипит и морщится, а русский человек великодушен, и язык его ничего не боится, потому что его язык широк, глубок, высок, снисходителен, по-женски податлив для носителя, но по-мужски неприступен для чужака… И в этой свободе — суть величия души бескрайнего народа!»


Искрометный роман — даже слишком искрометный, пожалуй; надо бы сузить. Бесконечное количество точных замечаний впроброс и смешных шуток по ходу; очень продуктивное чередование «серьезных» и комических кусков. Выдающиеся сатирические сцены. Замечательные характеры. Блестящие диалоги. Остроумные замечания, касающиеся истории и повседневной жизни. (Есть, впрочем, и неудачи: вся линия, связанная с граммар-наци, выглядит отталкивающе неправдоподобно в сугубо реалистическом романе — да и вообще скорее портит, чем разнообразит интригу). В целом Гиголашвили нашел едва ли не идеальный способ описать современную Россию — пером «немца». Уже и по «Толмачу», и по «Чертову колесу» ясно было, что Гиголашвили большой, первого ряда писатель, — но на протяжении многих лет он умудрялся держаться как бы в тени, где-то в своем Саарбрюккене, да и писал как бы и про нас, но не сто процентов: то про постсоветских эмигрантов, то про Грузию 1987 года. И теперь вот наконец — делу венец — оно, то самое, роман про здесь-и-сейчас. И какой роман.

Текст: Лев Данилкин

Афиша

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе