Николай Семёнович Лесков (1831 - 1895) - выдающийся мастер художественного слова – оставил нам в наследие непреходящие идеи о человеке и мире. Говоря о Леско-ве, академик Д.С. Лихачёв подчёркивал неисчерпаемость «всей гаммы сочувствия и любви, которая свойственна творчеству писателя» . Художник был наделён способно-стью «к глубокому проникновению в святая святых человека». «Я очень люблю лите-ратуру, - признавался Лесков, - но ещё больше люблю живого человека с его привязан-ностями, с его нервами, с его любовью к высшей правде» . Самобытный, духовно са-мостоятельный художник постоянно подчёркивал «своё уединённое положение» - как в жизни общественно-политической, так и в решении социально-этических вопросов. Писатель интересен прежде всего независимостью своих воззрений, основания которых - любовь к ближнему, деятельное добро - оставались неизменными.
Проблема брака, семьи, отношений мужчины и женщины как сложная область чело-веческих взаимосвязей глубоко волновала Лескова: «это мне очень важно, так как это-го приходится касаться в вымыслах» , - писал он критику М.О. Меньшикову. Семью, в которой царят взаимопонимание, взаимоуважение, любовное единение духовно близ-ких людей, Лесков считал одной из важнейших человеческих ценностей. В то же время, по мысли писателя, благополучная семья не данность, а результат непрестанной сози-дательной работы. Для того чтобы выстраивать и поддерживать внутрисемейные от-ношения, необходимо обладать не только житейским тактом, но и духовной зорко-стью, постоянно «упражняться» в делании добра. Упоминая о семье, которая собирает-ся «у стола с лампою и с простою дружною речью», Лесков в одном из своих писем говорит о важнейшем способе строительства такой семьи: «Добро, как сила, развивает-ся от упражнений души в добродействе людям, а к этому надо иметь вкус, а вкус (ду-шевная эстетика) развивается примером, растёт в атмосфере доброты» . По вопросам практической этики семьи и брака Лесков вступил в творческий диалог и мировоззрен-ческую полемику со своими выдающимися современниками - Ф.М. Достоевским и Л.Н. Толстым. Откликаясь в 1890 г. на толстовскую повесть «Крейцерова соната», Лесков начал работу над тремя произведениями, оставшимися незавершёнными: «По поводу ’’Крейцеровой сонаты’’», <«Особенно чувствительно уязвила…»>, «Короткая распра-ва» .
«Остро психологический опус» «По поводу “Крейцеровой сонаты”» (1890), напи-санный, правда, только «вдоль» (как говорил художник о своих незавершённых произ-ведениях), имел вариант заглавия: «Дама с похорон Достоевского» . Отправной точ-кой повествования у Лескова становится реальная предыстория дамы, «духовным наставником» которой был Достоевский. К этому писателю, имевшему огромный ду-ховно-нравственный авторитет, нередко обращались за советом люди, ищущие до-стойный выход из непростых жизненных ситуаций. Дама, явившаяся впоследствии про-тотипом героини рассказа Лескова, также адресовалась к Достоевскому с вопросом: стоит ли ей признаться мужу в совершённой измене? Убежденный в целительной роли страдания («Пострадать хочу - и страданием очищусь», - важнейший показатель ду-ховного роста героя в вершинном романе Достоевского «Братья Карамазовы» - 1881), писатель дал посетительнице «рецепт» очиститься страданием: «Лучше открыть свою гадость, перенести наказание и быть униженной, разбитой, выброшенной на мо-стовую…» Экзальтированная дама, находясь под сильным влиянием «проповеди» пи-сателя, делает попытку вести себя «по Достоевскому», но всё же не решается немед-ленно последовать данному ей указанию. «Грешница» пребывает на распутье: «эти по-хороны… эти цепи… этот человек, который производил на меня такое необыкновенно сильное, ломающее впечатление, это лицо и воспоминание обо всём, что мне прихо-дилось два раза в жизни рассказывать, перепутало все мои мысли» (IX, 34). После по-хорон Достоевского с той же дилеммой дама обратилась к Лескову.
Первый биограф писателя А.И. Фаресов, освещая этот эпизод, вспоминал: «Лесков часто говорил мне о ней» . Жизненная ситуация, когда люди обращались к известным писателям за советом или духовной помощью, ища разрешения недоумений, облегче-ния в бедах, утешения в скорби, была привычной для того времени. В этой связи рас-сказ Лескова можно рассматривать «как образ памяти писателя» . В то же время «Да-ма с похорон Достоевского» как художественное произведение во многом отличается от воспоминаний Лескова, переданных в его биографии А.И. Фаресовым. Если в рас-сказе героиня уже сделала свой нравственный выбор, и её тревожит лишь вопрос о по-каянии: расстаться ли ей с любовником, признавшись мужу в своей многолетней связи, или же не открываться перед ним, - то в передаче Фаресова посетительницу писателя волнует иное: «признаться ли ей мужу в том, что она любит другого, или продолжать ей обманывать его» (61). Обе ситуации чреваты семейной трагедией и неизбежно ведут к страданию - не только самой «грешницы», но и близких ей людей.
Достоевский категорично предписывал жёстко-универсальный вариант поведения. Для Лескова же истина не может быть теоретически абстрактной, отвлечённой - она всегда живая, конкретная. Суровому этическому максимализму Достоевского Лесков противопоставил сострадающий, божеский взгляд на человеческие проблемы: «Бог вам судья в этом деле, а не я» (61). «Даме с похорон Достоевского» писатель даёт совет, прямо противоположный тому, что получен ею от проповедника очистительного стра-дания: «если можно не вызывать страдания, зачем вызывать его» (IX, 39). Такова наиболее безболезненная, взвешенная и приемлемая развязка клубка семейных про-блем. «Разойтись с человеком труднее, чем сойтись» (61), - утверждает Лесков.
Это вовсе не означает, что писатель упрощает проблему (как ранее считали исследо-ватели), «переводя конфликт с высоких трагических переживаний и противоречий в разряд обыденного, повседневного» ; «соскальзывает, - как рассудил А.А. Измайлов, - в область того меркантильного практицизма, той земной и будничной рассудочности, от к <ото> рой, к сожалению, часто не умел воздерживаться и к <ото> рая однажды бесконечно возмутила Меньшикова, когда пророческому требованию от человека ис-поведи Достоевским он противопоставил глубоко пошлую «невыгодность» очисти-тельной грозы покаяния для обеих заинтересованных сторон» . Напротив, разбирая чужие грехи и проявляя большую чуткость в отношении ошибок и заблуждений лю-дей, Лесков подходит к проблеме как христианин, с духовной осторожностью. Такому проявлению милости к людям учил преподобный Серафим, Саровский Чудотворец: «Дух смущённого или унывающего человека надо стараться ободрить словом любви. Все мы требуем милости Божией… Осуждай дурное дело, а самого делающего не осуждай» . Глубоко религиозный христианин, как замечал И.А. Ильин, всегда готов признать, что «в человеке есть грех наследственный, который трудно вменить ему или во всяком случае - ему одному», «есть грех невольный, грех пассивности (неделания), грех беспомощности и неумения», «грех от страха и иные различные, трудно исчисли-мые и непредвидимые грехи, которые допускают снисхождение <…> и удерживают <…> человеческие суд и приговор от строгости» .
«Нельзя предъявлять ко всем слишком больших требований, удовлетворить кото-рым может только любовь совершенная» , - размышлял Лесков в статье «О рожне. Увет сынам противления» (1886). Свободу выбора, перед которой оказалось человече-ство со времен грехопадения, писатель рассматривает как христианскую проблему са-моопределения и самовоспитания личности: «Чужую жизнь легко устраивать, а надо бы испробовать прежде всего <…> собственные силёнки. <…> Характер не калач по-купной. Оттого я ничего не советую Вам, - обращается писатель к даме, - пока Вы сами не начнёте борьбу с своей природой. А у Вас в ней есть и много хорошего: это стыд природы и боязнь чужих страданий», «победите самую себя, а не убивайте других, де-лая их несчастными» (61 - 62).
Важную этико-психологическую нагрузку несёт в рассказе едва заметная художе-ственная деталь: дама передвигает зелёный кружок абажура, пытается закрыться от све-та лампы. Домашняя настольная лампа - не просто бытовая деталь. У писателя с ней было связано излюбленное представление о дружной семейной жизни. В лесковской беллетристике, в письмах неоднократно рисуется картина сбора «всех членов семьи для мирной беседы или чтения за круглым семейным столом и тихой семейной лам-пой, льющей ровный свет из-под абажура, сделанного женской рукой» . На пригла-шение погостить Лесков отвечает в одном из писем: «Если у вас когда-нибудь пьют чай у семейной лампы, - позовите меня, и я приеду» . Не имея собственной семьи, писа-тель стремился к общению «с добрыми людьми за их круглым столом и у их тихой, домашней лампы» .
В рассказе своей взволнованной посетительнице Лесков пытается внушить ту же мысль о сохранении семьи у «домашней лампы»: «стакан чаю, самовар и домашняя лампа - это прекрасные вещи, около которых мы группируемся» (IX, 40). Однако пси-хологически многозначителен жест героини, закрывающей зелёный кружок абажура: свою семью она почти разрушила, и ей страдальчески нестерпим уютный свет чужой домашней лампы. В то же время оступившаяся женщина безотчётно пытается укрыть-ся и от иного Света - Христовой истины. Лесков духовно «врачует» свою «пациентку», отчаявшуюся, болезненно спутавшую нравственные ориентиры. «Измену принёс мне сам дьявол, - если хотите, я верю в дьявола» (IX, 37), - мрачно вскрикивает героиня рассказа. Но веровать ей надо в Бога, идти к Нему, не прятаться от Его света. Рецепт духовного выздоровления есть: необходимо и возможно «найти достаточно поводов жить для других» (IX, 42), то есть выйти за узкие рамки эгоистического существования во имя деятельной любви к ближнему.
По поводу самой повести Л. Н. Толстого «Крейцерова соната» Лесков, полемически заостряя свою позицию против этического максимализма Достоевского, в то же время усмотрел в толстовском произведении идеи, созвучные собственным. «Если женщина такой же совершенно человек, как мужчина, - размышлял Лесков, - такой же равно-правный член общества и ей доступны те же самые ощущения, то человеческое чув-ство, которое доступно мужчине, как это даёт понять Христос, как это говорили луч-шие люди нашего века, как теперь говорит Лев Толстой и в чём я чувствую неопро-вержимую истину, - то почему мужчина, нарушивший завет целомудрия перед женщи-ной, которой он обязан верностью, молчит, молчит об этом, чувствуя свой проступок, иногда успевает загладить недостоинство своих увлечений, то почему же это самое не может сделать женщина? Я уверен, что она это может» (IX, 39).
Однако в отношении толстовской позиции Лесков выдал желаемое за действитель-ное. Перерабатывая «Крейцерову сонату», Л. Толстой явил «разномыслие» с истолко-ванием его повести Лесковым, усилив аскетизм и резкость концепции. В проблеме от-ношений между полами Л. Толстой усматривал «несвободу и неполноту» из-за «неот-дельности мужчины от женщины» , тогда как, согласно лесковскому пониманию, со-лидарному со святоотеческим учением, союз мужчины и женщины является боже-ственным установлением и не только не обедняет человека духовно, но - наоборот - способствует полноте реализации личности. По мысли Отцов Церкви (Климента Алек-сандрийского, Блаженного Августина), жена - подруга и помощница, необходимая сво-ему мужу: «Только вместе с нею человек становится существом цельным и полным, каким он должен быть сообразно Божественным целям» .
В доктрине Л. Толстого Лесков не мог согласиться с требованием отказа от плотской любви - не только потому, что для человечества это «хомут не по плечам», но прежде всего - это «противно великой необходимости призыва на землю для воплощения множества душ», которым необходимо реализовывать Божественный замысел. «Но как по его же словам, - пишет Лесков о Л. Толстом, - не выберешь “дубинки без кривинки”, то мне в его толковании “кривинкою” кажется то, что касается отношения полов - бра-ка, чадорождения и проч. к сему подходящего. Здесь я чувствую какую-то резкую не-согласимость с законами природы и с очевидною потребностью для множества душ явиться на земле и проявить себя в исполнении воли Творца. Тут я Л. Н-ча не понимаю и отношу его учение к крайностям его кипучего, страстного духа, широкого в своих реяниях во все стороны: а сам я смелее прилежу к практичному москвичу Кавылину (основат<елю> Преображенск<окого> кладбища), который думал и учил, что “есте-ственно есть мужа к жене соизволение”, и в том есть “тайна Создавшего”, а “установ-ление к сему человечнее: да отец будь чадам, а не прелюбодей”» .
Уже через несколько дней после этого письма критику Меньшикову Лесков вновь обращается к нему по поводу волнующего вопроса «естественного мужа к жене соиз-воления», полемизируя с толстовской позицией, противопоставляя ей собственное ре-шение проблемы. Признавая влечение полов, писатель желает, чтобы во главе союза мужчины и женщины стояли не только «кровь и плоть», но также душа и разум, чтобы физическое пребывало в гармонии с духовным, нравственным. «Нам надо очищать вкус людей, а не вырывать вон естественного закона природы, - считает Лесков. - Дур-но, что сближением полов до сих пор главным образом руководят «плоть и кровь», а не дух, не разум, - любовь родится только потому, что “аппетит манит”, а не по благо-разумию, и Шопенгауэр об этом говорил лучше, чем в “Крейцеровой сонате”» .
Отрицая брак, Л. Толстой обращался к христианской истории: «Христос не давал никаких определений жизни, Он никогда не устанавливал никаких учреждений, никогда не устанавливал и брака» . Однако в святоотеческом духовном наследии наряду с прославлением целомудрия и безбрачия существует понятие о том, что жизнь в браке не является препятствием к достижению вечного блаженства. Напротив, это «средство, облегчающее путь к нему, когда супруги взаимно помогают друг другу. Особенно за-мечательно мнение, высказанное Иоанном Златоустом о людях, которые, увлекшись аскетизмом, разрывают брачный союз для подвигов отшельнической жизни. Он указы-вает на опасность подобных разрывов брака. Оставляя свою жену, чтобы удалиться в пустыню, муж подвергает её искушениям, и в случае её падения вся ответственность падает на него самого» .
Союз мужчины и женщины является одним из первых даров, преподнесённых чело-веку Богом. Ева, сотворённая из ребра Адама, плоть от плоти и кость от кости, - его al-ter ego. Евангелие учит: «любящий свою жену любит самого себя» (Ефес. 5: 28); «Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет её, как Господь Цер-ковь» (Ефес. 5: 29), «посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика» (Ефес. 5: 31 - 32). Апостол Павел в своём учении о браке возносит супружество и семью на такую высоту, где правит аб-солютная христианская любовь: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за неё» (Ефес. 5: 25). Христианская Церковь никогда не осуж-дала брака и благословляла его. Лесков также брака не отрицает и расходится с авто-ром «Крейцеровой сонаты» в исходной позиции: «Я всё хотел видеть хороший, нрав-ственно устроенный брак, а не зарекательство от этого» , - пишет Лесков Татьяне Львовне Толстой.
В незавершённом фрагменте «Особенно чувствительно уязвила генерала Попятина “Крейцерова соната”…», как и в короткой заметке «О браке» (1891) , писатель спра-ведливо считает: «надо, чтобы человек выбирал себе жену за её ум, характер и хорошее уменье жить, а не за джерси да за нашлёпку» . В статье «Карикатурный идеал» (1877) Лесков замечал, что для девушки, мечтающей выйти замуж, явно недостаточно «неко-торой способности ловить мужчин в женские тенета»; ей должно хватать и «благород-ства характера», «и живой веры, кротости и упования, которые так возвышают нрав-ственный облик женщины» (X, 224).
Свободное согласие супругов - одно из главных условий брака. Однако выбор «вто-рой половины» - шаг чрезвычайно важный, поскольку супруги в своём союзе несут взаимную ответственность. В письме к своему приёмному сыну Б.М. Бубнову о цели сближения полов («паровании») Лесков высказывается более определённо и судит с религиозных позиций: «парование» должно происходить «не по облюбованию бёдр и “сосковой линии”», но «по согласию в мыслях и стремлениях» (XI, 488). Писатель напоминает: «любовь есть величайшая и всемогущественная сила, и её игнорировать нельзя: “она творит святых и героев”» (XI, 489).
Если Л. Толстой в «Послесловии к ”Крейцеровой сонате”» утверждал: «Вступление в брак не может содействовать служению Богу и людям» , - то Лесков считал, что в своём союзе мужчина и женщина могут стремиться «к достижению высших целей бы-тия» (XI, 488). Более того - женщина не только не «разъединяет» мужчину с людьми, но писатель говорит о «возвышающей женщине» (курсив Лескова), «возносящей дух мужчины выше и объединяющей его с Божеством » (XI, 489) (курсив мой. - А. Н.-С.).
ПРИМЕЧАНИЯ
Лихачев Д.С. Слово о Лескове // Литературное наследство. - Т. 101. - Кн. 1: Неизданный Лес-ков. - М.: Наследие, 1997. - С. 16.
Цит. по: Сквозь даль времен. - СПб.: Специальная литература, 1997. - С. 270.
Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11 т. - М.: Гослитиздат, 1956 - 1958. - Т. 11. - С. 425. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием тома и страницы.
ИРЛИ. Рукописный отдел. Архив Н.С. Лескова. Письма к М.О. Меньшикову. Ф. 22574. CLVIIIб. 61. Л. 17.
Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова: По его личным, семейным и несемейным записям и па-мятям: В 2 т. - М.: Худож. лит., 1984. - Т. 2. - С. 98 - 99.
См.: Творчество Лескова в 1880 - 1890-е годы. Неосуществленные замыслы // Литературное наследство. - Т. 101. - Кн. 1: Неизданный Лесков. - М.: Наследие, 1997. - С. 382 - 398.
Лесков А.Н. - Указ. соч. - Т. 2. - С. 99.
Лесков Н.С. Дама с похорон Достоевского, или По поводу «Крейцеровой сонаты» // Нива. - 1899. - № 30. - С. 557 - 564.
Фаресов А.И. Н.С. Лесков в последние годы // Живописное обозрение. - 1895. - № 10. - 5 мар-та. - С. 184 - 186 // Конволют А.Г. Биснека. - С. 61. Статья А.И. Фаресова содержится в конволю-те А. Г. Биснека из личной библиотеки А.Н. Лескова, хранящейся в отделе редкой книги Орлов-ского государственного литературного музея И.С. Тургенева. Рукой сына Н.С. Лескова на первой странице в центре сделана запись: «Получено в дар от Андрея Густавовича Биснека 19 июля 1940 года. Андрей Лесков»; ниже - следующая запись: «Этот исключительной милоты и культу-ры человек погиб в блокаде Ленинграда от голода. Андрей Лесков».
Далее страницы статьи Фаресова приводятся в тексте по конволюту Биснека.
Евдокимова О.В. Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова. - СПб.: Алетейя, 2001. - С. 182.
Анкудинова О.В. Идейно-творческие искания Н.С. Лескова 90-х годов: Дисс. … канд. филол. наук. - Харьков, 1975. - С. 55.
Измайлов А.А. Лесков и его время // ИРЛИ. Ф. 115. Ед. хр. 5.
Цит. по: Иоанн Сан-Францисский (Шаховской), архиепископ. Преподобный Серафим // Иоанн Сан-Францисский (Шаховской), архиепископ. Избранное. - Петрозаводск: Святой остров, 1992. - С. 431.
Ильин И.А. Аксиомы религиозного опыта. - М.; Париж, 1993. - С. 333.
Лесков Н.С. О рожне. Увет сынам противления // Лесков Н.С. О литературе и искусстве. - Л.: ЛГУ, 1984. - С. 131.
Лесков А.Н. Указ соч. - Т. 2. - С. 97 - 98.
Там же. - С. 99.
Там же.
Касаткина Т. Философия пола и проблема женской эмансипации в «Крейцеровой сонате» Л.Н. Толстого // Вопросы литературы. - 2001. - № 4. - С. 222.
Ешевский С. Очерки язычества и христианства // Ешевский С. Сочинения. - Ч. 1. - М., 1870. - С. 539.
ИРЛИ. Рукописный отдел. Архив Н.С. Лескова. Письма к М.О. Меньшикову. Ф. 22574. CLVIIIб. 61 (Письмо к М.О. Меньшикову от 11 июня 1893 г.)
Лесков Н.С. Письмо к М.О. Меньшикову от 20 июня 1893 г. // Там же.
Толстой Л.Н. Послесловие к «Крейцеровой сонате» // Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. - Т. 27. - С. 86.
Ешевский С. Указ. соч. - С. 538 - 539.
РГАЛИ. Ф. 275. Оп. 3. Ед. хр. 12. Л. 29.
Лесков Н.С. О браке // РГАЛИ. Ф. 275. Оп. 1. Ед. хр. 30.
Лесков Н.С. <Особенно чувствительно уязвила…> // Литературное наследство. - Т. 101. - Кн. 1: Неизданный Лесков. - М.: Наследие, 1997. - С. 494.
Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. - Т. 27. - С. 87.
Автор
Алла Анатольевна Новикова-Строганова - доктор филологических наук, профессор, член Союза писателей России (Москва), историк литературы