18 ноября 2010 ● Олег Сулькин
Что в действительности скрывал от читателей Марк Твен, запретив на сто лет посмертную публикацию своей автобиографии
Литературный мир взбудоражен. Будто на спиритическом сеансе нам явлен усопший сто лет назад классик американской литературы. С шапкой белоснежных волос, с сигарой в зубах и вечной искрой сарказма в глазах. Марк Твен, урожденный Сэмюэл Ленгхорн Клеменс. 15 ноября увидела свет «Автобиография» самого известного и публикуемого в мире американского писателя. Истек столетний запрет Твена на публикацию полного текста откровений, которые он наговаривал стенографисткам в последние годы жизни. Нью-йоркский корреспондент «Итогов» вслушался в голос из потустороннего мира и с помощью экспертов попытался оценить подлинную меру сенсационности изрядно припозднившейся исповеди.
500 тысяч слов, составивших «Автобиографию», Твен надиктовывал последние четыре года жизни, вплоть до 21 апреля 1910 года, когда он умер в возрасте 74 лет. Почему надиктовывал? Писатель полагал, что так ему легче создавать ощущение непринужденности и доверительности, вести интимный диалог с читателем.