Офицер литературы

Исполнилось 95 лет со дня рождения Бориса Васильева. С его творчеством новое поколение, скорее всего, знакомо по фильмам. «А зори здесь тихие», «Завтра была война», «Я — русский солдат», «Офицеры», «Не стреляйте в белых лебедей»… Книги переиздаются и сегодня с завидной регулярностью, но того отклика, какой был в 1970–1980-е, к сожалению, не имеют. Впрочем, редко какие произведения в полной мере переживают своих авторов.

Но книги Васильева нужно читать. Пусть не все. Он написал много, и что-то — например, его поздние историко-философские романы о князьях Киевской Руси — прошло почти незамеченным и вряд ли обретет популярность. «Глухомань» — роман о провинции 1990-х, опубликованный в 2001 году — к сожалению, не вызвал широкого разговора. Есть рассказы и повести, по моему мнению, справедливо забытые. А есть несколько произведений, прогремевших в свое время и до сих пор необходимых. Причем юношеству. Да, Борис Васильев писатель в первую очередь для молодежи. Недаром родным ему стал журнал «Юность».

Мне повезло — я познакомился с лучшими произведениями Васильева в самом подходящем возрасте. Лет в 12–14, когда еще не стыдно плакать над судьбой литературных героев. У нас в семье была традиция чтений вслух. Во время них я частью услышал, частью сам прочитал «Не стреляйте белых лебедей», «А зори здесь тихие», «В списках не значился». Позже перечитал их. «Не стреляйте белых лебедей» и сейчас в числе тех книг, к которым возвращаюсь.

Странно, что сразу после публикации, в 1973 году, этот роман критиковали за тенденциозность, идеализацию. Впрочем, некоторая идеализация, наверное, есть. Главный герой, Егор Полушкин, это своего рода квинтэссенция шукшинских чудиков, при этом утрированная. Взрослый семейный человек, он словно вчера родился на свет, жить по сложившимся законам и понятиям не умеет совершенно. Конечно, умудренных людей это раздражало, а у тех, кто читал «Не стреляйте белых лебедей», только вступая в этот мир, Егор вызывал сочувствие, становился своим. Помню, как мне было за него, шпыняемого, не раз обманутого, обидно, как было жалко убитых лебедей, сына Егора — Кольку. До слез.

Шукшин в нашей литературе стоит особняком, и самый близкий к нему, по-моему, как раз Борис Васильев с этим романом. Кстати, я пытался выяснить, успел ли Василий Макарович прочесть «Не стреляйте…». Не нашел таких сведений. Но хочется верить, что прочитал. Сходство усилилось с выходом экранизации со Станиславом Любшиным и Ниной Руслановой в главных ролях — фильма очень шукшинского. А может, просто очень русского.

Сам из семьи кадрового офицера, Борис Васильев тоже воевал, и, как у всех писателей-фронтовиков, главной темой его творчества стала война. Даже в тех романах, повестях, рассказах, сценариях, где нет батальных сцен. Настоящую известность Васильеву принесли повести «А зори здесь тихие…» и «В списках не значился». В них — кровь, смерть, подвиг. Тот подвиг, что не попадал в сводки Информбюро, не стал переломным в самой страшной войне. Таких локальных подвигов были тысячи и тысячи, и именно они принесли Победу.

В «А зори здесь тихие…», опубликованных в 1969 году, использован прием, к тому времени уже достаточно распространенный в литературе и кино о войне: небольшое подразделение выполняет задание, и все или почти все гибнут («Звезда» Эммануила Казакевича, «Убиты под Москвой» Константина Воробьева, «У твоего порога» Василия Ордынского). Но повесть Васильева потрясает тем, что ее герои — девушки-зенитчицы, находящиеся, по сути, вдали от фронта, на тихом участке, неопытные в военном деле. Их командир, старшина Федот Васков, хотя и знает устав наизусть, прошел финскую, но тоже, по сути, гражданский человек. Наверное, неспроста он не на фронте, а служит комендантом разъезда. И эти шестеро невоенных людей останавливают немецкую диверсионную группу…

Я провел небольшой опрос среди молодежи. Абсолютное большинство видели фильмы (их теперь два) по этой повести, саму же ее почти никто не читал. Фильм Ростоцкого конгениален повести, но всё же язык кинематографа и язык художественной прозы — это разные вещи. Тем более что «А зори здесь тихие…» — проза самой высшей пробы. Как и повесть «В списках не значился», действие которой происходит в Брестской крепости. В 1995 году по ней был снят фильм «Я — русский солдат», пожалуй, лучший фильм о Великой Отечественной постсоветского времени.

В 1984 году, еще до перестройки, в «Юности» вышла повесть «Завтра была война». О старшеклассниках одной из воронежских школ. Я прочитал ее тогда же — мы выписывали этот журнал на протяжении нескольких лет. Многое мне тогдашнему оказалось не совсем понятным, многое неприятно удивило — как можно запрещать читать Есенина, за что арестовали отца Вики Любецкой, почему исключают из партии директора школы… Понял позже, когда пошли валом публикации о сталинских репрессиях.

Перестройка, ельцинский «переходный период» развели писателей по разным лагерям. Борис Васильев оказался в лагере «либералов», ему, знаю, многие не могли простить некоторые оценки прошлого, подпись в письме «Сорока двух» (обращение писателей к президенту Ельцину, появившееся после событий октября 1993 года. — «Известия»). В последние два десятилетия о Васильеве, казалось, стали забывать. Но на прощании с ним в Центральном доме литераторов в Москве я увидел сотни людей. Его читателей.

Сам я был немного знаком с Борисом Львовичем — в нулевые мы несколько раз встречались. Меня удивляла его выправка и твердость суждений, которые он произносил мягким, без надрыва голосом. Бывают такие офицеры, офицеры-интеллигенты. Андрей Максимов, сделавший в конце 1990-х цикл передач «В гостях у Васильева», назвал его русским офицером литературы. По-моему, это очень точно.


Автор — писатель, лауреат премии правительства РФ и «Большой книги»

Поделиться