Завершился осенне-зимний литературный премиальный сезон.
И мы можем спокойно подвести его итоги...
Никаких сенсаций в 2016 году не было. Новых ярких имен ни одно премиальное жюри не открыло. "Новый Гоголь", который на самом деле Федор Достоевский, не "явился".
Печалиться по этому поводу не стоит. Если бы в XIX веке каждый год появлялся "новый Гоголь", то это был бы не XIX век, а бедлам. И если бы в XIX веке была своя премия "Большая книга" и принимала бы правильные (мы ведь все время хотим "правильные"!) решения, то получали бы ее год за годом примерно одни и те же писатели, со списком которых можно ознакомиться в любой школьной программе по литературе. Но премии - живая штука. От них не ждут хрестоматийности и сильно раздражаются, если таковая там обнаруживается. Всем хочется, чтобы вспыхнула новая звезда, а не горели прошлогодние лампочки в старой люстре.
Новых ярких имен ни одно премиальное жюри не открыло
В этом году звезда не вспыхнула, но лампочки исправно загорелись. Более или менее неожиданным стал выбор жюри "Русского Букера", наградившего премией роман "Крепость" Петра Алешковского. Роман этот уже растащили в Интернете на "неудачные", "барочные" цитаты, обругали за попытку создания "идеально-положительного героя", за описание русского пьянства, тоски, безнадежности и т. д. и т. п. Мол, это мы уже читали, смотрели: "Географ глобус пропил", "Левиафан" и т. д... Все эти претензии уже тоже привычны. Сегодня невозможно написать роман или снять фильм о современной России, чтобы он понравился решительно всем. По крайней мере, вызвал всеобщий интерес. Так бывает, когда у общества есть консолидированное представление о современности, но его-то нет!
Проще говоря, для того, чтобы появились "Отцы и дети", все должны спорить о "нигилистах". Для того, чтобы "рванули" "Бесы", всех должен интересовать процесс над убийцами студента Иванова. Роман "Бесы" все наши "прогрессисты" осудили, но сначала они его все же прочитали. А что же сегодня? Вот "псковские стрелки", наши новые "Ромео и Джульетта", убившая себя пара влюбленных школьников. Совершенно согласен с Дмитрием Быковым, который сказал, что не нашлось и не найдется ни одного писателя в современной России, который схватился бы за этот сюжет и написал на эту тему выдающийся роман. Потому что в таком романе придется ставить диагноз обществу, молодежи, а кто за это возьмется? И зачем? Историю ведь забыли через пару недель, переключившись на другие "громкие" новости.
Первые две премии "Большая книга" получили Леонид Юзефович и Евгений Водолазкин. Дело не в том, что они премию уже получали - таков устав "БК", он не ограничивает участие в премиальной гонке одним разом, как премия Гонкуров например. Дело в том, что оба эти романа не о том, что с нами происходит, а о том, что с нами было и как к этому относиться. Причем это не исторические романы в строгом смысле, особенно "Авиатор" Евгения Водолазкина. В "Авиаторе" много современных реалий, герой, размороженный, даже в рекламе снимается, став звездой СМИ. Но это, конечно, роман не о современности. Это роман о том, как нам относиться к ХХ веку: проклинать его или самим раскаяться? Автору близка идея раскаяния. Причем глубоко личного, а не общественного, к которому нас время от времени призывают, хотя понять, как это все будет, не может никто. Мне понравился "Авиатор" своим концом. Но на вопрос "как жить?" он не отвечает.
"Зимняя дорога" Леонида Юзефовича, получившая в этом году сразу две премии - "Нацбест" и "Большую книгу" - это вообще идеальный формат современного романа. Гражданская война, на которой сошлись белый генерал Пепеляев и анархист Строд, показана одновременно и с документальной точностью, и с ненавязчивыми выводами, которые автор предлагает сделать самому читателю. В истории смысла нет, как бы говорит Юзефович. Но в ней есть судьбы, которые волнуют. Такую книгу хочется читать. Но на вопрос, как жить сейчас, а тем более как жить завтра, она, конечно, не отвечает.
Кто сказал, что литература должна писать о современности? Где начертано это правило?
То же можно сказать о романе "Лестница Якова" Людмилы Улицкой, получившем третью награду "БК". "Человеческий документ" всегда чем-то привлекательнее беллетристики и художественного вымысла. Письма, дневники всегда волнительны. Но мне все-таки жалко, что премию "БК" не получил роман Алексея Иванова "Ненастье". Как раз к нему у меня много претензий, но это сильная попытка написать о современности с "бэкграундом" из 90-х годов ХХ века. Иванов уступил Улицкой по голосованию всего 2 балла. Это, по сути, ничего, учитывая, что в жюри входит больше ста человек и оценки они расставляют по 10-балльной системе. Но факт есть факт: Иванов чуть-чуть уступил Улицкой и сильно отставал от Юзефовича и Водолазкина. При этом его последний роман о Пугачевском бунте "Тобол", написанный больше в ключе "нонфикшн", уже лидирует во всех рейтингах книгопродаж. Потому что о Пугачевском бунте нам читать интересно. А о том, что случилось с ветеранами Афганистана в нулевые годы, почему-то не очень интересно.
А кто вообще сказал, что литература обязана писать о современности? Где, на каких скрижалях начертано это правило?! Я скажу странную вещь. Чтение книг - это тоже современная жизнь. Вот я еду в метро, где в вагоне сидят примерно пятьдесят человек. 30 из них бессмысленно тычут пальцами в экраны смартфонов. 8 - спит или так же бессмысленно смотрит в противоположное окно на кишки тоннельных коммуникаций. И только 2 человека читают книги. Кто из них живет современной жизнью? И кто из них вообще в настоящий момент реально ж и в е т ?
Не буду делать никаких прогнозов. Читать в следующем году будут то, что захотят читать. И когда Анна Наринская с долей иронии называет премию "БК" "призом читательских привычек", то лично меня эта ее ирония никак не задевает. На самом деле это хорошо.