Два сценария для современной поэзии» — «Знамя», 20011, № 1 и «Дождь в разрезе: о поэтах, премиях и манифестах 2011 года и о многом другом» — «Знамя», 2012, № 1), Ирины Роднянской («Новое свидетельство. Духовная поэзия. Россия. Конец XX – начало XXI века» — «Новый мир», 2011, № 3), Анны Кузнецовой («Явление глубины» — «Арион», 2011, № 1), Игоря Шайтанова («И все-таки двадцать первый… Поэзия в ситуации после-пост- модерна» — «Вопросы литературы», 2011, № 4), круглый стол «Знамени» (2011, № 11), посвященный исчезновению (по мне — очень сомнительному) стихов о любви и рифмующееся с ним эссе Марины Ионовой («…И любовь уходит» — «Арион», 2011, № 3). Открывают же «Ситуацию…» стенограммы двух — московской и питерской дискуссий — о смысле и бессмысленности премии «Поэт».
Оно и понятно: книга вышла под эгидой Общества поощрения русской поэзии, основанного как раз для того, чтобы присуждать эту самую премию. Чем Общество (оно же жюри) семь лет и занималось — последовательно одаривая лаврами Александра Кушнера, Олесю Николаеву, Олега Чухонцева, Тимура Кибирова, Инну Лиснянскую, Сергея Гандлевского и Виктора Соснору. (Кого тайное — без дискуссий — голосование сделает восьмым Поэтом, узнаем весной.) А, кроме того, организуя издание книг лауреатов, их вечера (не только в столице) и другие встречи ревнителей российского стихотворства.
Здесь, впрочем, потребна серьезная оговорка. Если обнаружение лауреата — дело всего Общества (поди-ка, уклонись! — знаю не по слухам, ибо несу сию почетную обязанность), то всем остальным (да и выстраиванием как избирательного процесса, так и церемонии награждения) занимается один человек. У премии «Поэт» есть не только автор (ее придумал и основал Анатолий Чубайс), но вдохновенный строитель, формально именуемый «координатором» — Сергей Чупринин. Надо ли объяснять, что составил «Ситуацию…» он. Да и дискуссии, в ходе которых сторонние наблюдатели предъявили премии тысячу и одну претензию (а члены жюри время от времени порыкивали друг на друга), прошли по инициативе Чупринина. При свете скептических улыбок некоторых коллег. Признаюсь, что в их числе бывал и я. Потому что констатировать печальное положение поэзии и указывать на заведомую никчемность любых просветительских начинаний куда проще (а подчас и приятнее), чем собирать коллег для беседы или их статьи для сборника. В котором — хорошо ли, худо ли (по-моему — скорее хорошо) — обрисовывается ситуация. Который свидетельствует как о впечатляющем (а то и пугающем) разнотравье поэтического поля, так и о не меньшей пестроте критических суждений. Подчас ошеломительно яростных. Чего, вроде бы, не предполагает якобы повсеместно торжествующее равнодушие к стихам.
В составительской преамбуле «Ситуации…» Чупринин с не акцентированной, но легко угадываемой грустью замечает, что суждения его коллег «по преимуществу, наступательны, монологичны, а не диалогичны», что не слишком способствует «совместному поиску … того представления о современной русской поэзии, которое могло бы быть разделено если не всеми, то многими. Видимо, время разбрасывать камни еще не прошло…».
Будучи закоренелым монистом (монологистом), я сильно сомневаюсь, что время это когда когда-нибудь сменится иным, в критическом стане (читательском сообществе) воцарятся тишь да гладь и мы обретем вожделенный консенсус. Но именно поэтому я очень высоко ценю упорный и благородный — строительный — плюрализмом (диалогизм) Чупринина. Без подобных ему собирателей мы запросто разучимся слышать не только критиков, но и поэтов. Хотя, наверно, не перестанем вручать премии и оскорбляться решениями судейских коллегий.
Андрей Немзер