Хотя назвать Сергея Вербицкого начинающим можно лишь с натяжкой. Он начал пробовать свои силы в прозаическом жанре еще в 1995 году. И сразу с романа, на который у Сергея ушло около шести лет. Именно с того самого романа, который и лег нынче на прилавки книжных магазинов. Правда, первоначально назывался он «Система». Окончив роман, Сергей по неопытности попытался пристроить его в какое-либо московское издательство, но безрезультатно. Рукопись «Системы» он отправил на первый форум молодых писателей, проходивший в подмосковных Липках в 2003 году. Результаты были весомые. Во-первых, Сергей Вербицкий в составе группы таких же начинающих под руководством советника президента писателя Анатолия Приставкина побывал в Париже, Монте-Карло и Ницце. Но, пожалуй, более значимым событием в его писательской судьбе были две публикации - в сборнике «Новые писатели», выпущенном по итогам липкинского форума в 2004 году в издательстве «Книжный сад», и в сборнике «Пролог» в 2006-м в издательстве «Вагриус». Правда, напечатаны были в обоих изданиях главы из другого его романа - «Архангельские поморы». Но все равно это был успех почти невиданный для молодого провинциала, не имеющего никакой литературной протекции. «Архангельские поморы» проложили дорогу «Системе». И вот она теперь уже в качестве «Морского льва» обрела реальные очертания.
Уже одно то, что молодой автор - ведь Сергей начинал свое произведение, когда ему было 22 года, - в качестве пробного шара выбрал не что-нибудь остросюжетное или клубничное, пользующееся большим спросом у нынешнего обывателя, а сложную психологическую коллизию человеческих взаимоотношений, говорит о серьезности его намерений в литературе. Этот роман не будут расхватывать с книжных развалов все, кому не лень. Он требует читателя вдумчивого, читателя, который устал от облегченных сюжетных линий в современной российской прозе и почти что подписал ей смертный приговор. Здесь ему будет о чем поразмышлять и с чем поспорить.
Интересный прием использовал молодой прозаик для подачи материала - незримыми нитями связывает он основную тему романа с небольшими лирическими вкраплениями. Вот охота на матерого волка, который выходит победителем из поединка с человеком: «Пуля продырявила правое ухо зверя, когда тот еще летел вниз. Взвизгнув от жгучей боли, матерый повалил охотника в сугроб. Лишь на одну секунду их глаза проникли друг в друга, и уже в следующее мгновение серый хищник бросился наутек. Испуганный неожиданной развязкой, человек еще долго смотрел вслед убегающему волку, не предпринимая никаких попыток остановить его». А вот первый полет молодого беркута: «Птенец упирался, жалобно клокотал, но все же ему пришлось подчиниться. Сидя на краю гнезда, он вертел головой в разные стороны, не решаясь его покинуть. Вдруг мать неожиданно сорвалась вниз, птенец посмотрел ей вслед и жалобно закурлыкал, и тут отец столкнул птенца. Прежде чем тот успел понять, что происходит, у него инстинктивно раскрылись крылья, его тут же что-то подхватило и понесло». Казалось бы, что общего может быть между этими эпизодами и судьбой экипажа подводной лодки «Морской лев»? Однако именно они создают впечатление общности всего сущего, взаимосвязи человека и природы, придают философский смысл основному сюжету романа. И «Морской лев» представляется уже не просто морским судном, а всей человеческой цивилизацией или Ноевым ковчегом, мечущимся в поисках спасения по безбрежным волнам мироздания.
Сергею Вербицкому еще есть над чем работать в отношении языка, компоновки сюжета. Все это приходит с опытом, конечно, если у автора есть тяга к самосовершенствованию. А у Вербицкого такая тяга есть.