В итоге «Коньку-Горбунку» повезло - ему не пришлось иметь дело с законом о «противодействии экстремистской деятельности». Экстремизм тут - это не только терроризм или подрыв безопасности Российской Федерации, но и возбуждение национальной или религиозной розни. За «татарина» книжку Ершова в принципе можно было бы просто запретить, а автора, живи он в наше время, осудить в уголовном порядке за «возбуждение ненависти либо вражды». Ровно это уже случилось со многими книгами: в федеральном списке запрещенных материалов 318 наименований, и за их издание и распространение можно загреметь за решетку лет на пять. 

Саму идею такого списка запрещенных книг выдвинули в начале 2006 года члены Общественной палаты и правозащитники. Например, адвокат Генри Резник призвал внести туда «Майн кампф» и «Протоколы сионских мудрецов». Власти охотно согласились. За составление черного списка отвечает Минюст. Признанные в суде экстремистскими и попавшие в этот список книги и листовки нельзя ни печатать, ни продавать, ни хранить. 

«Только суд может признать те или иные информационные материалы экстремистскими», - утверждает замначальника правового управления Генпрокуратуры Татьяна Чернышева. Помимо антисемитских агиток в список попали образцы классической религиозной литературы и иранский политический манифест - «Завещание» лидера иранской революции аятоллы Хомейни. Ни «Майн кампф», ни «Протоколов» в списке до сих пор нет. 

Суд оценивает исходящую от произведения опасность, опираясь на заключение экспертов. На прошлой неделе та же Общественная палата признала, что со списком вышла промашка. Слишком много вопросов к самим экспертам. Участники слушаний в Общественной палате говорили, что методики проверки книг на экстремизм до сих пор не разработаны, а экспертизы, по которым суды выносят решения, проводят малограмотные и ангажированные специалисты. И главное, книги часто признают экстремистскими ради того, чтобы репрессировать их владельцев. Теперь Общественная палата собирается просить Думу либо вообще отменить экстремистский список, либо хотя бы понизить его статус с обязательного до рекомендательного. 

ШТАМП ЭКСПЕРТА 

Андрей Себенцов, отвечающий в аппарате правительства за взаимодействие с общественными и религиозными объединениями, считает, что список экстремистских книг опасен, так как «обостряет отношения между государством и верующими». Чиновник признает, что многие книги запрещены из-за цитат из религиозных текстов и «такими темпами послезавтра дойдет до запрета Библии». Пока больше всего достается мусульманам. По данным Себенцова, в списке сейчас 22% националистической, 6% языческой, 4% антисемитской и 40% исламской литературы. 

Собеседник Newsweek из центра судебной экспертизы при Минюсте резко критикует прокуроров, судей и экспертов - ни кругозора, ни образования. В этот центр и в ряд других - независимых - как раз и приходят на экспертизу книги, листовки и анекдоты. «В большинстве случаев речь идет не о “разжигании”, а просто об умонастроениях», - говорит эксперт. 

Умонастроения в России тоже чреваты проблемами, считает адвокат Сергей Сычев, который специализируется на таких делах. Он называет экстремистское законодательство «пригодной на все случаи дубинкой». «Решили где-то прижать плохих парней, а вроде не за что. Раньше им патроны подбрасывали, а теперь изымают библиотеку, штампуют заключения экспертов - и готов состав преступления», - объясняет Сычев. 

В 2007 году Сычев защищал пятигорского имама Антона Степаненко, которого обвинили в похищении людей и вымогательстве. На суде все обвинения отпали, но имама все же осудили по 282-й статье за разжигание межрелигиозной розни и дали три года условно. Среди сотни изъятых у него книг и брошюр эксперты Института этнологии и антропологии РАН (ИЭА) нашли несколько материалов с признаками ваххабизма. Сторонники имама говорят, что он пострадал из-за своей активной миссионерской деятельности. 

Дело Степаненко вспомнили и на слушаниях в Общественной палате. Рихард Пантелейчук из Московской Хельсинкской группы гневно бросил директору ИЭА РАН Валерию Тишкову: «Ваш зам Сергей Чешко написал заключение на исламскую литературу, изъятую у Степаненко. Чешко на полученный за экспертизу гонорар поехал отдыхать в Турцию, а Степаненко - в СИЗО, где его избивали». Тишков оправдывался, что запретил сотрудникам своего института проводить экспертизы на экстремизм, «пока в этом вопросе не будет полной ясности». Сам Чешко признался Newsweek, что из 50 экспертиз, проведенных ИЭА в последнее время, только шесть или семь были оправдательными. 

ОПРАВДАТЬ НЕЛЬЗЯ ОБВИНИТЬ 

Ясности с экстремистскими экспертизами как не было, так и нет. Разные эксперты дают совершенно противоположные отзывы. Например, издателя Тахира Абдурахманова обвинили в разжигании религиозной розни за «Книгу единобожия». Этот памятник исламской мысли XVIII века принадлежит перу основателя ваххабизма аль-Ваххабу. В отношении издателя дело прекратили, но «Книгу единобожия» это не спасло. Исламовед Леонид Сюкияйнен в тексте никакой крамолы не нашел, зато другой исламовед Александр Игнатенко счел его экстремистским. «Не могу представить себе суд, где один эксперт-баллист говорил бы, что калибр пули 9 мм, а другой - 7,62 мм», - возмущался еще один профильный адвокат Анатолий Пчелинцев. В итоге «Книга единобожия» в 2007 году первой попала в список запрещенной литературы. 

Весной прошлого года Городищенский суд Пензенской области включил в список запрещенных материалов «Завещание» аятоллы имама Хомейни. Иран это воспринял как знак охлаждения отношений, говорили источники Newsweek в иранском посольстве. На самом деле никакой политики тут не было. Еще в 2005 году пензенская прокуратура пыталась возбудить дело против жителей татарского села Средняя Елюзань, которых подозревали в связях с исламскими радикалами. Обыски в медресе и мечетях не дали особых результатов, удалось изъять только «информационные материалы» - то есть книги. 

Защищавший елюзаньцев адвокат Рустем Валиулин считает, что следствию требовалось хоть какое-то оправдание своей активности. В итоге «разжигающей» была признана фраза аятоллы «Выступайте за устранение всех форм зависимости и знайте: ни арийцы, ни арабы ничуть не хуже европейцев, американцев и русских». 

«В данном случае хотя бы какая-то аргументация есть, - усмехается адвокат Сычев. - Когда в Коптевском суде Москвы запрещали 14 книг турецкого суфийского классика Саида Нурси, в заключении приводились “экстремистские” цитаты лишь из четырех». На вопрос, за что запретили остальные, адвокат получил ответ, что это собрание сочинений. В отличие от ваххабизма суфизм раньше считался приемлемым традиционным исламом, и почему Нурси решили запретить, адвокаты так и не поняли. Возникли даже фантастические слухи про аналитическую записку, попавшую на стол к начальникам в ФСБ. В ней якобы говорилось про опасности пантюркизма. 

В поисках эксперта суд может обратиться в государственный или независимый центр. Как считает Сергей Сычев, совсем независимых центров не бывает. В первую очередь потому, что за экспертизу платят. В «Памятке по вопросам назначения судебно-лингвистической экспертизы» указано, что плата за исследование может доходить до ?1800 и эксперты могут втрое увеличить эту сумму за срочность. Эту памятку Гильдия экспертов-лингвистов по документационным и информационным спорам издала в 2004 году, а с тех пор цены несколько подросли. «Для нищих академических институтов это большие деньги. Будешь писать “неправильные” заключения - подберут других ученых», - говорит Сычев. 

Экспертная практика такова, что в список запрещенной литературы могут попасть практически любые книги, даже те, что еще недавно считались академическими. В 2007 году питерские эксперты нашли признаки экстремизма во всех 357 книгах, изъятых из домашней библиотеки националиста Александра Червякова. Судебного решения пока не было, но кроме антисемитских листовок эксперты уже предлагают запретить Василия Розанова, статью Карла Маркса «К еврейскому вопросу» и работы православного публициста Андрея Кураева.